Папа вдруг начинает хаотично оглядывать коридор, и, заметив в углу маленькие сапожки своей внучки, тут же спрашивает:

- Ляся тоже здесь?

- Да, - хмыкаю я, складывая руки на груди. – Она спит.

Я немного сощуриваюсь, продолжая смотреть на отца пытливым взглядом.

- Ты, может быть, представишь мне свою… спутницу? – я перевожу на стоящую за ним женщину свой пристальный взгляд.

Дама, всё еще прячущаяся за спиной отца, выглядит лет на сорок пять, не больше. В целом, у нее весьма приятная внешность. На вид она очень ухоженная. Ее яркие крашенные бордовые волосы собраны в несколько старомодную прическу в стиле восьмидесятых годов. Также от моего взгляда не укрывается факт того, что совсем недавно на губах этой дамы красовалась яркая помада. Вот только, видимо, кто-то ее случайно стёр.

Я перевожу взгляд на отца, ища «улики» на его лице, и замечаю, что губы его непривычно красноватые.

Отец вдруг собирается, выпрямив спину, и выпячивает грудь в своей привычной генеральской манере. Встав в военную выправку, он делает широкий жест, чуть отступая в сторону и, с нотками неловкой торжественности, произносит:

- Я, конечно, надеялся представить вас друг другу в несколько, кхм… Более подходящих обстоятельствах, как-то, да… Но, чтож. Раз уж ты здесь. Точнее, хах, раз уж мы все здесь, как говорится…. Лия, знакомься это Жанна.

Папа поворачивается к ней и произносит уже чуть мягче, но все в той же, несколько нелепой, как мне кажется, манере.

- Жанна. Это моя дочь, Лия.

- Доброй… ночи. – произносит женщина. Когда я наконец слышу ее голос, ее образ в моей голове становится еще более утонченным. У нее очень приятный голос и интеллигентная манера речи.

В довершение ко всему, после несколько неловкого знакомства, женщина чуть склоняет голову в очень изящной манере. – Приятно с вами познакомиться.

«Словно леди…» - промелькивает у меня в голове совершенно неосознанно.

- Да, здравствуйте, - на моих губах, наконец, показывается мягкая улыбка. – Мне тоже очень приятно.

- Ну, так это. Раз уж все познакомились, дамы, может быть, продолжим на кухне? А то, как-то неловко стоять вот так вот на пороге. Пойдёмте, чаю что ли выпьем,– предлагает отец, активизировавшись.

Пока папа и его спутница снимают верхнюю одежду, я тихонько заглядываю к дочурке, чтобы проверить, не проснулась ли она. После чего иду на кухню, ставлю чайник на плиту.

Жанна заходит в кухню следом за моим отцом и присаживается за стол. Пока они разувались и мыли руки, я уже достала из холодильника сыр и колбасу, и начала делать бутерброды. Отец, закатав рукава рубашки, принимется нарезать хлеб, встав рядом со мной.

- Так, всё-таки, ты мне скажи. Что ты здесь делаешь? Не то, чтобы я не был рад тому, что меня навестили любимые дочка с внучкой, просто, это как-то несколько неожиданно, - произносит папа, достав ножик и начав нарезать буханку хлеба.

- Вообще, папа, я приехала сюда, потому что ты не брал трубку! А после, твой телефон вообще оказался выключенным! – произношу я, нарезая сыр тонкими ломтиками, не смотря на отца.

Конечно, я сержусь на него, потому что он страшно напугал меня своим внезапным исчезновением, но я рада, что с ним все хорошо. Даже лучше, чем хорошо, если посмотреть на его спутницу.

Отец немного смущается и бросает короткий взгляд на Жанну.

- Ну, ты чего, дочь. Я ж не маленький, в конце концов, - бубнит он.

- Да дело не в том, что ты не маленький, пап! – восклицаю я. – Ты вообще в курсе, что меня вызывали в уголовный отдел в Москве? И, знаешь, что они мне сказали, пап? Что по моему роману совершенно убийство.