Он так мечтал о небе —
синем-синем!
О невозможно белом парашюте,
качающемся в теплой тишине…
Еще мечтал он
о ночных погонях!
О странном,
древнем ощущенье скачки,
когда подпрыгивает сердце к горлу
и ноги прирастают к стременам!..
Он цирк любил.
И в нем —
не акробатов,
не клоунов,
не львов,
больших и грустных,
а девочку,
шагающую мягко
по воздуху,
спрессованному в нить.
О, как он после представлений клялся:
«Я научусь!
И я пойду за нею!..»
Вы скажете:
«Но это все наивно…»
Да-да, конечно.
Это все наивно.
Мы —
взрослые —
мечтаем по-другому
и о другом…
Мечта приходит к нам
еще неосязаемой,
неясной,
невидимой,
неназванной,
как правнук.
И остается в нас до исполненья.
Или до смерти.
Это все равно.
Мы без мечты немыслимы.
Бессильны.
Но если исполняется она,
за ней – как ослепление —
другая!..
Исполнилось лишь самое начало.
Любовь исполнилась
и крик ребенка.
Исполнились друзья,
дороги,
дали.
Не все дороги
и не все друзья, —
я это понимаю!..
Только где-то
живут мечты —
наивные, смешные, —
с которых мы и начали мечтать.
Они нам в спины смотрят долго-долго —
вдруг обернемся
и «спасибо» скажем.
Рукой взмахнем:
«Счастливо.
Оставайтесь…
Простите за измену.
Мы спешим…»
Но, может, это даже не измена?!
…А доктор
собирает чемоданчик.
Молчит и улыбается по-птичьи.
Уходит.
И уже у самой двери
он тихо говорит:
– А я мечтал…
давно когда-то…
вырастить
овчарку…
А после
подарить погранзаставе…
И не успел… —
Действительно, смешно.
«Мне такою нравится земля…»
Мне
такою
нравится земля:
полная различного зверья.
Криками
то жалкими,
то вдруг
схожими с высокой медью труб.
Нравится минута мне,
когда
из низин крадется темнота
и восходят,
жмурясь и грозя,
желтые тигриные глаза…
Мне
такою
нравится земля:
птицы улетают за моря,
оставляя птичие права
всем,
кому и впрямь тайга мертва,
жестковаты
спальные мешки,
надоедлив
зыбкий звон мошки.
Для кого смешон огонь костра,
ночь – протяжна,
а река – быстра…
Мне
такою
нравится земля:
на сто километров нет жилья,
на сто километров – ни души.
Хоть кричи,
хоть жалобы пиши.
Жалуйся на зябкую росу,
на рассвет,
на шорохи в лесу,
на цветок, припавший к шалашу.
Жалуйся!
А я не поддержу…
Мне
такою
нравится земля!
Вся – в новинку.
В радость.
Вся не зря!
С первых дней
и до последних дней…
А еще люблю я,
чтоб на ней
вырастали
очень навсегда
пригороды леса —
города.
Ветер на юге
Л. Устинову
Ах, какие ветра
на юге —
безответственные
до невозможности!..
У девчонок
взлетают юбки
выше,
чем вы представить можете!..
Ах, какие ветра густые,
к удовольствию северных жителей!
Ах,
какие они настырные!
Ах,
какие они продолжительные!
По утрам
созданья эфирные
у прибрежной дрожат полосы.
Вся одежда —
листочки фиговые,
прикрывающие носы!
Ветер только еще расходится,
он еще
не в полный накал.
Ветер колется,
а людям хочется
привезти в города
загар!..
Ах, какие ветра запутанные,
где-то в скалах далеких
гаснущие!
Ах,
какие они попутные
для бегущих,
для испугавшихся!
Здесь для хлюпиков —
хоть ты вешайся —
никаких условий
не создано…
Ах, какие ветра невежливые!
Ах, какие они бессовестные!
Море вспенено.
Море вздыблено.
Морю
нравится эта игра…
Ах,
какие необходимые
здесь, на юге,
дуют
ветра!
Деревья
Ветер!
Деревья мечутся по саду.
Листья в этом ветре
кажутся искрами…
Ветер!
Они уже берут в осаду
новую,
пахнущую красками изгородь.
Грянули!
Нахлынули!
Почти одолели!
Ветер
не утихает ни на миг…
И кричат, раскачиваясь,
черные деревья,
ветви
за густые вершины
заломив…
Эта ночь наполнена
рокотом боя.
Над пустым садом —
отблеск грозовой.
За дрожащей изгородью
темное поле.
Поле
с насмерть перепуганной травой…
«Ну, куда вы лезете, деревья?
Куда вы?
Что вам не сидится?
Я знаю наверно:
Вам в саду несладко!