Оливия поняла (и, надо думать, что все остальные Предтечи и профессор наверняка бы её в этом поддержали), что успела до смерти возненавидеть смех Бутча Кэссиди. Стоя над трупом хладнокровно пристреленного им мошенника, босс мафии вновь обратился к профессору. На этот раз без тени улыбки, жёстко выговаривая каждое слово:

– Выжмите его до капли, Бенджамин. А в перерывах можете попробовать снова надо мной посмеяться. Как вы поняли, хорошую шутку я ценю, как никто другой.

Когда Оливия Флоренс перестала выходить на связь, Теренс Фаулз – учитель той же школы, в которой она работала, а также её бойфренд, находящийся на стадии почти сделанного предложения руки и сердца – если и не впал в полномасштабную панику, то уж точно – серьёзно занервничал. Все её объяснения: куда, по какой причине и почему в такой спешке она вдруг исчезла, покинув Стивенс-сити – не выдерживали никакой критики.

Оливия якобы нашла выгодную работу у частного заказчика, требующую её постоянного присутствия на месте. Без выходных и школьных каникул. Чем это вообще могло быть? Частной школой в частной тюрьме? Прихотью некоего богатея, пожелавшего изучать историю начальных классов, не покидая родового поместья? Какие ещё тут могли быть варианты, кроме ещё более фантастических?

На все вопросы Теренса Оливия отвечала одно и то же: «не могу разглашать по условию контракта». Без дополнительных объяснений на исчерпывающую информацию это не было похоже вовсе, и Теренс ни за что бы не удовлетворился подобной отговоркой, если бы это не были слова самой Оливии. Не потому, что он не ставил всё ей сказанное под сомнение (не настолько он был наивен, и хоть и влюблён, но достаточно благоразумен), а потому, что, выдавая ему эти странные объяснения, Оливия явно намекала на то, что просто не может рассказать больше – сейчас. Но позже – он узнает всё. И Теренс, не произнося этого вслух, согласился ждать. К тому же он прекрасно знал, что Оливия не выносит, когда на неё давят – форсировать любые расспросы было опасно для отношений, которыми он дорожил.

Но хотя бы размышлять – о том, что всё это, чёрт его дери, значит – ему никто запретить не мог, не так ли?

Возможно, вся эта история была тесно связана с тем, что… Он не знал, как сформулировать это кратко, но вопросы без ответов копились в его мозгу задолго до исчезновения Оливии. Она, например, так и не рассказала ему, почему живёт одна. Почему никуда не ездит на Рождество. Почему не пишет и не получает открыток на праздники. Он не знал ни одного её школьного друга или подруги, даже не слышал о них. Никогда Оливия не вспоминала при нём о своём детстве: родителях, бабушках, дедушках – вообще о ком-либо из той жизни, которую она прожила до того, как они познакомились.

Вопросы… Сплошные вопросы.

Теренс Фаулз ненавидел вопросы – особенно те, на которые не получалось найти ответа. Пожалуй, именно это заставило его пойти в преподаватели. И, вероятно, именно поэтому игрой, которую он любил больше других, был маджонг. Каждая из фишек там совершенно точно имела свою пару. На каждый вопрос, другими словами, существовал ответ – надо было только найти его. Напротив всего на свете стоит что-то, состоящее с ним в неразлучной паре. Теренс верил в это. Восход и закат. Свет и тьма. Мужчина и женщина. Примеров вокруг было великое множество – мир создан бинарным, и это не просто так, в этом есть какой-то замысел. Находя этому лишнее (и крайне убедительное, на его взгляд) подтверждение, Теренс чувствовал себя целым, только когда рядом была Оливия. Когда он понял это окончательно, тогда и решил, наконец, сделать ей предложение. Их созданные друг для друга половинки должны были соединиться и создать этим нечто новое. Целое и невозможное друг без друга.