– Все смотрят на меня. Я ведь всегда здесь.

– Не строй из себя дурочку. Я знаю тебя как свои пять пальцев.

– Какая разница, – усмехнулась Черити и повела плечами. – Значит, он смотрит? А я смотрю в ответ. – Когда Мэй недоуменно приподняла бровь, Черити только улыбнулась. – Разве не ты всегда говорила, что мне необходим мужчина?

– Есть один мужчина, а есть другой, – мудро проговорила Мэй. – Первый симпатичный и не боится работы. Но в нем чувствуется какая-то жестокость. Второй же был рядом, моя девочка, и здесь ничего не скажешь.

– Думаю, ты бы предпочла, чтобы я проводила время с Джимми Логерманом.

– Он – бесхребетный червяк.

После взрыва смеха Черити опустила голову на руки.

– Ты была права, Мэй. Я действительно чувствую себя лучше.

Мэй развязала фартук на своей широкой талии. Она не сомневалась, что Черити благоразумная девушка, но и сама собиралась не сводить глаз с Романа.

– Хорошо. Больше не ешь шоколадного пирога, а то полночи не заснешь от боли в животе.

– Да, мэм.

– И не оставляй на моей кухне беспорядок, – добавила Мэй, надевая практичное коричневое пальто.

– Так точно. Спокойной ночи, Мэй.

Черити вздохнула, когда дверь с грохотом закрылась. Обычно уход Мэй сигнализировал об окончании дня. Гости скоро лягут в постели или закончат свою позднюю карточную игру. Если не случится ничего непредвиденного, до рассвета Черити больше нечем было заняться.

Разве что подумать.

В последнее время Черити задумывалась об установке джакузи. Это может привлечь некоторых туристов. Она узнала цену установки для солярия и в мыслях уже могла видеть комнату отдыха в южном крыле гостиницы. Зимой гости могут, вернувшись из похода, принять горячую, булькающую ванну и закончить день бокалом пунша у огня.

Она и сама будет наслаждаться этим, особенно в редкие зимние дни, когда гостиница пустует и ей нечем заняться, разве что бродить в одиночестве.

В ее долгосрочный план входило открыть магазин сувениров, в котором продавались бы изделия местных художников и ремесленников. Ничего замысловатого, подумала Черити, простые вещи, соответствующие духу гостиницы.

Черити задумалась, останется ли Роман на такой долгий срок, чтобы помочь ей со всем этим.

Вероятно, думать о нем было неумно. Он – скиталец, повторяла себе Черити. Такие мужчины, как Роман, долго не задерживаются на одном месте.

Но она не могла перестать думать о нем. Практически с первого момента Черити что-то почувствовала. И прежде всего пришло влечение. Роман был привлекательным мужчиной, и эта привлекательность была опасной и буйной. Но было и что-то еще. В его глазах? В его голосе? В том, как он двигается? Она повертела оставшийся пирог, жалея, что не может понять, что в Романе так сильно зацепило ее. Вероятно, дело в том, что он отличается от нее – молчаливый, подозрительный, одинокий.

И все же… было ли это ее воображением, или действительно он, сам того не ведая, ждал, что до него дотянутся, достучатся, удержат? Ему нужен кто-то близкий, думала Черити, хотя сам Роман это отрицает.

Мэй права, с удивлением осознала Черити. У нее всегда была слабость к заблудшим душам и душещипательным историям. Но это другое. Она на мгновение закрыла глаза, жалея, что не может объяснить даже самой себе, почему на сей раз все по-другому.

Она никогда не испытывала ощущений подобных тем, которые накрыли ее с головой из-за Романа. Но дело не только в физическом влечении. И сейчас она могла признать это, хотя все равно в этом не было смысла. Однако Черити всегда думала, что подобные ощущения и не претендуют на здравый смысл.