Обиженный мальчишка разъярился и в желании ударить птицу случайно толкнул Стаса. Естественно, тот не стерпел подобного отношения ни к себе, ни к гусю.

— Да ешкин дрын! — прорычал Андрей, видя, как набычились мальчишки, и выдохнул отцу: — Пап, я перезвоню!

— Ладно, ладно, — послышался хохот на том конце.

— Стас!

Но поздно, поскольку кулак сына полетел в нос другому мальчику. Андрей же воочию представил, как его препарирует на органы Оксана.

10. Глава 10. Не виноватый я

— Я больше так не буду.

— Ты и в прошлый раз так говорил.

Оксана вздохнула и вновь посмотрела на виноватое выражение лица Стаса. Он тискал в маленьком кулачке бумажный стаканчик из-под фруктов, которые раздавал животным, и периодически косился на ревущего мальчишку с подбитым глазом. Благо, что с его матерью отдельно разбирался Андрей.

Который, к слову, тоже выглядел пристыженным и растерянным.

«Ничего сделать нормально неспособен. Даже за сыном последить», — проворчала внутри занудная бабка.

Всего час в зоопарке, а они нажили проблем.

Что за мужчины? Почему с ними всегда так сложно?

Стас набросился на мальчишку старше себя по возрасту и выше на несколько сантиметров, когда тот попытался ударить гуся. Дело, конечно, благородное, но это не повод разрешать конфликт дракой.

Оксана тоже плохая мать: оставила сына с отцом. А у последнего опыта общения с ребенком всего ничего. Андрей и Стас провели вместе всего ничего, когда им пришлось расстаться на полтора года.

Конечно, если судить по отчетам Кристины, они регулярно разговаривали по видеосвязи, но… Такой вид общения не заменял настоящую близость. Да и Андрей, мягко говоря, далек от идеала нормального родителя.

«Ой-ой, размахалась хвостом, акула. Сама-то прямо мать года. Кукушка, укатившая в Сербию, строить карьеру», — опять съязвил противный внутренний голосок. До тех пор, пока Оксана его принудительно не заткнула.

«Самообвинения — пусть к разрушению, мать».

Слова, сказанные Адой за бокалом вина в один из дружеских вечеров, всплыли в памяти. В тот день она впервые открыла тайну слухов, преследовавших ее на протяжении последних лет, и рассказала, как долго и тяжело шла к успеху после сокрушительного падения с Олимпа из-за одной роковой ошибки.

Будучи жертвой синдрома самозванца, который жил в ней годами, Ада лучше многих понимала Оксану.

«Мы никогда и ничего не сделаем идеально, Ксюш. Не воспитаем детей по лекалам общества, не проживем праведную жизнь, чтобы к нам не придирались. Людям всегда хочется кого-то обосрать. Натура у них в массе такая. Осуждающая и говнистая. Они пилят тебя, потому что по жизни неудачники и неудачницы. Любой твой косяк для них, как триумф собственной никчемности».

Невысказанные претензии к Андрею застряли глубоко в глотке. Какими бы ни были их отношения, но ставить под сомнение его авторитет перед сыном и унижать на глазах у людей Оксана не желала. Без ее нотаций ему досталось с лихвой, учитывая, как громко сейчас кричала мать пострадавшего мальчика.

— Если вы принесете мне медицинское заключенное, заверенное хотя бы одной клиникой, имеющей лицензию, я выплачу компенсацию за «сломанный» нос вашего сына, — долетел до Оксаны ледяной голос Андрея.

— У папы из-за меня неприятности, да? — тихонечко спросил Стас, отчего его вид стал еще более виноватым.

Она улыбнулась и сжала худенькие плечи.

— Папа справится, — уверенно заявила.

— Прости, ма. Я не хотел его бить…

Стас склонил голову, а теплый свет помещения заиграл медью в густых прядях. С каждым годом они становились темнее и темнее. Появились глубокие оттенки, которые Оксана раньше не замечала. Терялась полюбившаяся ей апельсиновая искра, делавшая его таким солнечным и ярким мальчиком в детстве.