Ншан сомневается. Но рассказать хочет, и желание это оказывается сильней.

– Гаяне, – вздыхает он.

– Выгоняет? – предполагаю я.

– Не прямым текстом. Намекает.

Парню не приятно это говорить, не привык он жаловаться, я понимаю. Но Гаяне ведёт себя некрасиво.

– С этим разберемся. В конце концов я поговорю с мамой, ей окончательное решение принимать, – заявляю я и вдруг ловлю себя на том, что я начинаю мыть капот машины, как-то само по себе получилось. – Скажи, а чего это тётушка тебя не любит?

– Да она мне и не тетушка, – фыркает Ншан. – Но все равно, женщина пожилая, гораздо старше...

– Я знаю, что ты родня Вагнера со стороны его матери, – киваю я.

– Ну вот и ответ. Все дело в моей родне, – вздыхает Ншан. – Там чуть ли не кровная вражда была, мама мне рассказывала, как мама дяди Вагнера с Гаяне как-то дрались, волосы только так летали в разные стороны.

– Очень интересно, – усмехаюсь я. – А из-за чего вражда-то?

Ншан пожимает плечами, а я с досадой продолжаю тереть капот. Пока меня не останавливает Ншан и забирает губку.

– Ты вещи-то в комнату перенёс? – интересуюсь я. Ншан качает головой. – Давай, заканчивай и пойдём перенесём, как и обещала – помогу.

– Но...

– Без "но", – категорично заявляю, – а чтобы ты спокоен был, я пойду пока с матерью поговорю. Она, кстати, дома? Не видел?

– Видел, приехали недавно.

Я киваю Ншану и направляюсь в дом.

Маму застаю в гостиной. Она перебирает какие-то документы на столе. На её носу небольшие очки в тонкой оправе, странно, раньше на зрение мама не жаловалась.

– Привет, – произношу я.

Мама от неожиданности дёргается и смотрит в мою сторону поверх очков.

– Привет, – отзывается равнодушно.

– Я бы хотела с тобой поговорить.

И снова она смотрит на меня поверх очков.

– О чем поговорить? – спрашивает она и опускает глаза, читает очередную бумагу.

И я вдруг думаю, что, пожалуй, я в первый раз с момента своего приезда обращаюсь к ней. У нас и раньше как-то не особо было с разговорами, но все же она проявляла больший интерес ко мне. До определённого момента. Я думала, что время помогло, иногда оно лечит, но...

– О Ншане, – говорю я. – Я вчера предложила ему перебраться в дом, все-таки он родственник Вагнера, да ещё вписан в это папино условие... – мама неожиданно усмехается и мне это не нравится, – что не так? – непонимающе спрашиваю.

– Ты сказала "папино", – говорит она, откладывая прочитанный документ и берет следующий. И меня это уже раздражать начинает.

– И? – настойчиво говорю и подхожу к дивану, на котором сидит мама. Наклоняюсь и резким жестом беру со стола все эти бумажки. – Повторяю вопрос – что не так?

Мама поднимает на меня удивлённый взгляд, а рука так и зависает в воздухе. А затем она откидывается на спинку дивана, продолжая на меня смотреть. Причём сперва её взгляд кажется мне злым, а потом свои глаза мама отводит.

– Если ты хотела спросить не против ли я того, чтобы Ншан жил в доме, то я не против. Он племянник моего мужа и хороший мальчик, – отвечает она опять равнодушным тоном.

– Хорошо. А можно ли как-то сделать так, чтобы старушка наша его больше не третировала. Ншан воспитанный парень и не может ей достойно ответить.

– Зато ей достойно ответить можешь ты, – фыркает мама.

– Не хочу стать причиной её сердечного приступа, – фыркаю я в ответ.

Мама опять поднимает на меня глаза. Злости я не вижу. Вообще ничего не вижу в её светлых глазах.

– Я попрошу её, – бросает она. – Но, знаешь же, она мало кого слушается. Разве, что Давида.

– Ну с Давидом у меня отношения ещё хуже, чем у нас с тобой. Его я просить не буду.