Словно боится пропустить мельчайшую эмоцию на моем лице. Меня вновь обжигает, внутренности сворачиваются в болезненный ком.

—Света такая умница, что у нее все получится, а я, конечно, с радостью помогу, — вставляет свои пять копеек Святослав. Женя же упирается руками, сжатыми в кулаки, в стол. Насколько тебя хватит?

Я почти не наиграно улыбаюсь в ответ своему ухажеру, когда дедушка задает следующий вопрос, поставивший даже меня в тупик.

—Ребят, так вас можно поздравить? — внезапно радостно спрашивает он, и я ощущаю, как волоски плавно встают дыбом.

—С чем? — прокашлявшись, переспрашиваю.

Резко опустив взгляд, смотрю в меню, когда к нам подходит официант, чтобы расставить заварник и чашки. С некоторых пор дед не пьет спиртного, а вот Женя…явно не переставал, судя по подносу.

—Как с чем? Месяц отношениям, пришли отпраздновать же? Я вас поздравляю, ребята, вы прекрасная пара, — с улыбкой произносит дед, вот только в глазах бесята пляшут. —Так глядишь и свадьбу скоро сыграем, а там я и правнуков дождусь. Это дело важное и всегда долгожданное, —забивает последний гвоздь в гроб сегодняшнего вечера, и я очень медленно поворачиваю голову в сторону Жени.

Словно в замедленной съемке слежу за тем, как он прищуривается и сжимает челюсть. Ноздри раздуваются сильнее.

Взявшись за бокал с янтарной жидкость, официант практически успевает поставить его на стол, когда последний вдруг дергается, и все содержимое выливается на меня, прямо на грудь, на стол, на пол. Бокал разлетается на мельчайшие осколки на мраморном полу. Резко дернувшись, замираю. Спирт холодит кожу…
Вот же ж!

Звон стоит в ушах, битым стеклом по коже проходится взгляд Жени, и впивается в итоге в лицо, отчего я краснею.

Стол двинулся не случайно. Разумеется, все подстроено. На платье уродливым узором расползается ревность моего бывшего телохранителя. Вскидываю огненный взгляд на мужчину в то время, как Женя уже не смотрит на меня, а смотрит на мэра, что-то посылая ему без слов. Невербальное общение? К чему этот цирк?

—Извините, простите, — официант пытается что-то предпринять, но тут уже не поможешь. Мальчишка напуган, а я не стерва, чтобы винить его в том, в чем он совершенно не виноват.

Меня от злости изнутри раздувает. Как же хочется вмазать по этой наглой роже своего бывшего телохранителя. Ты мне будешь характер показывать?

—Все хорошо, правда, — вежливо отвечаю, схватившись за салфетку. —Я в уборную, прошу меня извинить, — комкаю салфетку и бросаю перед Женей, который сейчас темнее тучи.

Это смотрится недвусмысленно, и только тупой бы не понял. Я бы с радостью бросила ему это в лицо, но воспитание не позволяет.

Детский сад, да? Штаны на лямках! Вот только в этот раз у тебя не выйдет просто взять и перехватить меня.

—Вы свободны, не переживайте, все хорошо! — командует мэр, и его голос сейчас не лишен смешинки.

Ты зачем это делаешь, а? Снова меня зажать в туалете как девицу легкого поведения? Сыграть на чувствах? Так хрен тебе!

Подгоняемая неведомой силой, я иду не в сторону уборных, а к помещениям для персонала. Сейчас с Женей говорить я не готова, впиться в его шею руками — да. Скомканно пояснив суть дела выбежавшей официантке, мысленно взываю ко всем богам, чтобы она меня провела в свою уборную.

Это срабатывает, но стоит нам пройти в коридор, ведущий к черному входу, как за спиной слышится отборная брань. Я повернуться не успеваю. Меня сбивает вихрем, состоящим из родного запаха, что сейчас приносит боль, резких объятий, оставляющих жалящие укусы, и бешеной энергетики, исходящей от самого главного мужчины, укравшего мое сердце.