«Я на месте буду чуть раньше. Подгребайте через час, кто свободен» — бросаю им.

«Ура, мы едем тусить!» — отписывается Сэм.

Башку мне переключать едем, будем слетевшие тумблеры на место ставить.

17. Глава 17

Саша

Наговорившись с мамой, решаю больше не спускаться в столовую. Извинюсь потом перед тётей Таней. Не могу, не хочу. Мне оказалось так неприятно находиться среди этих людей. Они похожи на липучие ленточки от мух, которые так невовремя могут прилипнуть к руке или волосам, а когда отдираешь, от них остаётся след, и даже мылом его не сразу отмоешь.

Невольно сравниваю родителей Вари со своими. Наверное, ещё и потому, что скучаю очень. Я ведь тоже единственный ребёнок в семье. Они говорили про второго, но мама заболела и…

Шмыгнув носом, грустно улыбаюсь. Она держится, ещё и меня успокаивает. Так хочется быть хотя бы наполовину такой же сильной, как мамочка.

Просто у нас как-то так принято, что ли. Говорить и слышать друг друга. Родители Вари, особенно ужасно неприятная тётя, не слышат никого. Клим взвинтился опять, и я в данном случае могу его понять. Зорина слишком хорошо воспитали, чтобы открыто хамить людям, тем более дома, в присутствии своих родителей. Это стало бы неуважением в первую очередь именно к ним. Но он очень хотел. Я видела его взгляд, наполненный злостью и раздражением. Это уже стало нормой.

Может быть, теперь, когда они с Варей расстались, мой друг вернёт себе баланс и снова начнёт чаще улыбаться.

Ложусь удобнее на живот и обнимаю подушку. Из приоткрытого на проветривание окна до меня дотягивается свежий воздух, хлопки автомобильных дверей и голоса. Гости уезжают. Даже у меня в комнате дышать становится легче. Глаза плавно закрываются…

— Сань, спишь?

Спросонья мне кажется, что голос Зорина звучит в моей голове.

— Кыш. Сплю, — поворачиваюсь и морщусь от запаха свежего алкоголя.

Моргнув, смотрю на друга, стоящего на коленях у кровати.

— Ты дурак, Зорин? — хрипло ворчу я. — Тренер тебя убьёт.

— Поехали покатаемся, — предлагает он.

— Точно дурак, — закатываю глаза. — Сколько времени вообще?

— Хрен знает, часа два, наверное, — пожимает плечами, обдавая меня новой порцией перегара.

И не сказать, что пьяный. Просто нормально выпивший.

— Спать ложись, Клим. Куда ты собрался в таком состоянии? — окончательно просыпаюсь.

— Ты за руль сядешь. Санёчек, ну поехали, а. Не могу я дома, — проводит ладонью по лицу.

— У меня нет прав, — напоминаю ему, усаживаясь на кровати.

— Кто нас видит сейчас? Поехали. На трассу свалим, погоняем там. Сань, Сашенька, Сашуня, Сашуля, — складывает руки в умоляющем жесте. — Мне очень надо. Пожалуйста.

— Больше не с кем? — приглаживаю волосы и заплетаю их в косу, чтобы не мешались.

— А я, может, с тобой хочу, — серьёзно заявляет Зорин, берёт меня за руку и трётся щекой о тыльную сторону ладони. — Сашк, — прикасается к ней губами.

— Клим… — теряюсь и пытаюсь вынуть руку, но он сжимает крепче, снова прижимается губами к коже и поднимает на меня взгляд своих голубых глаз.

Я так остро ощущаю его прикосновение, что в животе до боли сводит все мышцы. Туда пытается упасть сердце, но у него не получается, и жизненно важный орган рывком подскакивает вверх, начиная колотиться в висках ускоряющимся пульсом.

— Пожалуйста, — просит он.

— Ладно, но ты за руль не полезешь, — стараюсь быть строгой и адекватной. Его взгляд, его поведение совсем этому не способствуют.

— Клянусь, буду рулить с пассажирского, — заверяет Зорин.

Слезаю с кровати и едва не спотыкаюсь. Меня сносит его эмоциями. Я теряю внутреннее равновесие, оглядываюсь. Он сел задницей на пол, согнув ноги в коленях. Упёрся в них руками и продолжает меня рассматривать.