Эту фигуру Зойка видела здесь впервые. Впрочем, когда она в последний раз шла пешком по лестнице? Даже и не вспомнить! Так что вполне может быть, что это нарисовано давным-давно! Хотя нет, краска совсем свежая, еще лоснится и даже пахнет.

Зойка принюхалась. Вообще-то краска по-другому пахнет. Химически, так, что аж глаза щиплет. А тут пахло как-то… сладко и душно.

– Иди сюда! – вдруг шепнул кто-то. – Иди скорей! Тебя ждут!

Зойка оглянулась.

Никого. А кто шептал?

Похоже, никто не шептал. Померещилось.

Так же, как на площадке глазок с ресничками померещился!

И вообще было такое ощущение, что шепот раздается в ее голове, а не снаружи слышится…

Ничего себе! Это что, она прямиком идет по пути Валентины Ивановны?! Как-то рановато…

А куда ей надо было идти, интересно? Где ее ждут? И почему надо идти скорей?

Зойка еще раз огляделась – и вдруг заметила, что на красном контуре странной фигуры сидит пчела.

«Может, это пчела шептала?» – насмешливо подумала Зойка. В этот миг пчела взвилась – и с радостным жужжанием бросилась на цветок, который Зойка держала в руке.

В каком-то оцепенении она наблюдала, как пчела радостно зарывается в месиво розовых лепестков. Лепестки шевелились, раскрываясь перед ней. Казалось, встретились давние друзья и теперь обнимаются.

При виде этого Зойка вспомнила, как в далеком детстве мама читала ей сказку про Дюймовочку. И Зойка спрашивала, почему не может увидеть эльфов, с которыми теперь живет Дюймовочка. А мама ответила, что они превратились в бабочек, стрекоз и пчелок.

Может быть, и в эту пчелу превратился какой-нибудь эльф?

Пчела снова высунулась из цветка, и Зойка забыла про эльфов. У нее на миг возникло отвратительное ощущение, что пчела смотрит на нее… они как бы встретились взглядом, и Зойка поняла, о чем пчела думает.

О том, что неплохо было бы эту девчонку ужалить. В нос или в щеку. Или в губу. На самый худой конец – в палец. Да не важно куда, лишь бы ужалить.

Может быть, пчелы и не думают. Скорей всего, они живут инстинктами. Но у человека тоже есть инстинкты! Иногда они мобилизуются и помогают ему спасаться из всяких экстремальных ситуаций. Вот и сейчас все Зойкины инстинкты мобилизовались – и в то мгновение, когда пчела взвилась с цветка и ринулась прямиком на Зойку, словно хотела прижать ее к стене, там, где как раз была нарисована противная красная фигура, инстинкты сдернули Зойку с места, подтолкнули и заставили пуститься наутек.

Она слетела с лестницы, выскочила из подъезда и захлопнула за собой дверь.

Померещилось или пчела в самом деле ударилась в нее с таким грохотом, будто была сделана из камня или чугуна?

Да нет, наверное, просто дверь сама по себе так сильно хлопнула.

Пожав плечами, Зойка пошла своей дорогой – в травмпункт на улицу Нартова. Вернее, поехала на троллейбусе номер тринадцать. Вернее, потащилась!

Казалось, что у него все колеса заплетаются, а антенны, или как их, ну эти… троллейбусные рога, в проводах путаются. Он три или даже четыре раза останавливался, водителю приходилось выходить и поднимать антенны на провода, потому что они срывались!

Уже почти все пассажиры, изругав и этот троллейбус, и весь троллейбусный парк, и водителя, и муниципальные власти, и даже кондукторшу, которая была тут вообще никаким боком не виновата, вышли и пересели на маршрутки и автобусы. Может, и Зойке надо было выйти, но ее охватила какая-то странная лень, аж неохота было с места двинуться, и даже когда троллейбус дополз наконец до улицы Нартова, она еле-еле заставила себя подняться с сиденья и выйти на остановке.