Впрочем, сейчас ей было не до маминых смузи и не до своих бутербродиков.

– Ма, ты несколько дней назад говорила, что квартиру напротив купили Константиновы, – настойчиво сказала Зойка. – Интеллигентные вроде, сказала ты. Отец и сын. Их только двое, мама их умерла. Этого мальчишку Костя зовут, он мне мизинец на ноге выбил! Мы еще в травмпункт на Нартова ездили!

– Зойка, ну что ты ерундишь с утра пораньше?! – воскликнула мама раздраженно. – С чего бы нам на Нартова ехать, в такую даль, когда в нашем районе своей травмпункт есть?!

И вдруг мама насторожилась:

– Какой травмпункт? Какой палец?! Хм… палец… а ну, разуйся!

Зойка мигом сбросила левую тапку и подняла ногу, чтобы маме лучше было видно многострадальный палец.

– Ну конечно, мизинец немного подпух, – задумчиво сказала мама, – но ничего клинического я не нахожу. Поводов топать к травмпункт – тем более. Ты же ходить можешь? Ну и отлично. Сегодня никаких особых дел для тебя нет, развлекайся как можешь, только перед компом целый день не сиди, договорились? Ой, я опаздываю, мне самое позднее через минуту выходить!

И мама выбежала из кухни, а минут через десять из прихожей донеслось прощальное:

– Посуду помой! Целую крепко, ваша репка! – И стук захлопнувшейся двери.

Мама наконец-то умчалась на работу.

Все это время Зойка сидела за кухонным столом в состоянии полного ступора. И состояние ее было вполне объяснимым!

Пошли какие-то сплошные странности…

О Константиновых, о которых она сама Зойке сообщила и сын которых чуть не изувечил ее родную дочь, мама не помнит. О поездке в травмпункт – тоже. О Страховых, с которыми Зойка только что общалась и которые, по словам этого дядьки, тут давным-давно живут, мама тоже слыхом не слыхала и уверяет, что квартиру напротив до сих пор никто не купил.

Впрочем, про Страховых Зойка тоже слыхом не слыхала за все почти тринадцать лет жизни в этом доме. Но Константиновы-то были!!!

Что такое приключилось с мамой? Почему она все забыла? Зойка-то все отлично помнит! И докторские лапищи, и татуировку «BES», и Костю помнит, хоть он и казался невзрачным и незаметным, и помнит, как он остолбенел при первой встрече с ней. Помнит, как поспешно прятал он под футболку свой медальон, усыпанный бриллиантами…

Или Зойке все это померещилось?!

Но медальон-то – вот же он! В кармане! Он не мерещится – он по-прежнему сверкает и сияет белым огнем, а посредине три каких-то неясных знака отливают красным. Вроде 8, потом не поймешь что, кажется, Е, потом какой-то крючок…

И вдруг Зойка разглядела, что это не цифра 8, а буква В. Потом в самом деле идет Е. А крючок – никакой не крючок, а латинское S. То есть на медальоне написано – BES.

Как на руке у доктора из травмпункта…

Над ухом у Зойки что-то щелкнуло. Это чайник, оказывается, выключился. Она и не заметила, когда его включила. С недоумением оглядела пустую тарелку и пустую чашку. Она и не заметила, как съела бутерброд и выпила чай. А зачем снова поставила чайник? Да ни за чем, просто так.

От потрясения.

Потрясешься тут, наверное!

Там BES, на докторских руках. И тут BES, на медальоне. И рыжий доктор сказал – как бы невзначай: «Наверное, нет на свете человека, который не вывихивал или даже не ломал палец на ноге. Идет босиком по комнате – шарах о стул! Или вот так же добрый человек навернет, как тебе Константин навернул».

Потом он, правда, сделал вид, что имел в виду любого с любым именем, какого-то там Александра или Михаила, но первое слово дороже второго. Доктор откуда-то знал, что Зойке выбил палец человек по имени Константин. И если это могло быть простым совпадением, то слово «BES» к разряду таких простых совпадений уже не отнесешь. Это уже сложное совпадение!