Никита сунул руку в карман, нащупал монету. Ту самую, что незаметно отдал ему Паша. Холодная. Шершавая.

Может, его и правда за наивного держат, но он-то не такой. Пусть кто-то когда-то проклял Филиппа IV, но так то за дело! Нечего на чужое добро зариться. Прокляли эту никому не нужную дыру – и правильно сделали! Никита тут ни при чем!

Он швырнул монету в темноту. И эта темнота тут же соткалась фигурой.

Никита почувствовал, как от удивления у него отвисает челюсть, и еще в волосах шевельнулось что-то неприятно, словно они попытались подняться.

Фигура была с прилизанными волосами, с белым лицом, в длинном пиджаке. Черные брюки в сумерках делали его безногим. Правая рука медленно пошла вверх, сгибаясь в локте, пальцы сжались, подбородок уперся в кулак. Призрак как будто думал о чем-то. Но потом лениво махнул рукой, отвернулся и не спеша двинулся прочь.

Нет, это что? Это куда? Если призрак пришел за ним, то куда уходит? Никита же здесь стоит!

Хотя уже не стоит. Сам не заметил, как невольно пошел следом.

Призрак не ускорялся и не останавливался. Никита шел за ним по середине улицы. И все пытался заметить, как призрак переставляет ноги. Он отлично помнил, что Хозяин спустился по ступенькам в развалинах комбината. Но сейчас он как будто не шевелил нижними конечностями. Плыл в вязком воздухе, никак не давая понять, знает ли, что за ним идут.

Никита прибавил шагу, но расстояние между ними не уменьшалось. А потом призрак исчез. Распался на темноту. Никита прошел еще несколько шагов. Остановился.

Они почти вышли из поселка. Справа за деревьями угадывался дом священника. Дом Невест… Дом Смерти…

Страх накатил внезапно. Вот ведь дурак! Ой, дурак! Призрак его за собой поманил – он и побежал, и теперь этот дом… Тут же все что угодно может быть. Доски пола провалятся, крыша съедет, дверью прихлопнет, в окно какая сила толкнет, сквозь стены злодей выглянет. Черная рука протянется, зеленые зубы покажутся, фиолетовый глаз подмигнет…

Треснула ветка.

Кто здесь?

Сразу стало холодно, по волосам погладил ветер. Никита перестал чувствовать собственное тело.

Зашуршало, словно кто-то лез сквозь кусты. Стихло.

Зрение сузилось. Никита вертел головой, вглядываясь в каждый предмет на дороге, и видел только фрагменты – вот ветка дерева, вот склонились кусты, вот на дорожке лужа, вот ветер согнул березу и теперь ясно видно розовое крыльцо дома, вот словно по крыше мелькнула тень.

Пробежали. Песок прохрустел под ногами. Никита крутанулся. Успел заметить – длинные волосы, что-то светлое.

Дом Трех Смертей! Вот как называла этот дом Хельга. У священника было три дочери!

Не выгонял его призрак, нет! Наоборот! Привел к нужному месту.

Все стало предельно четко и ясно. Сейчас он все поймет!

Никита рванул по еле заметной тропке к дому. В стороне затрещали ветки. Черт! Их же трое! Сестры.

Повернулся.

Шелестят мокрые тяжелые листья. Ветер над головой гоняет туда-сюда тяжелые туши крон. Светлый дом в темноте видится призрачным кораблем. Вот сейчас оторвется от земли и поплывет. Поплывет на Никиту.

Это было настолько явственно, что Никита попятился. Шлепанцы. Наступил сам на себя и упал.

Засмеялись.

Дом нависал, дом пялился на него тусклым окном.

Стекла звякнули, щелкнули задвижки. Невидимая рука толкнула створки окна. Никита увидел, как из темного еще потолка вывалилась люстра. Огромная. Стеклянные висюльки. Вспыхнула, ослепив. Свет прокатился по стенам, прогоняя мрак, встряхнул обои, делая их яркими. Словно недавно наклеенными. Распахнулись двери. Вдалеке мелькнула фигура в светлом. Раздался смех.