Эти мысли напомнили мне о фотографии, которую я снял с доски почета в Охотничьем домике. Притормозив, я порылся в кармане и вытащил фото. Держа руль одной рукой, второй я сжимал старую карточку.

На ней – юный папа с головой медведя за спиной. У него очень свирепый вид: лицо вымазано в грязи и крови, губы сжаты, взгляд с вызовом устремлен прямо в камеру. Могу поспорить, никто не смеялся над папой за день до этого снимка, когда он, двенадцатилетний, ждал начала испытания.

Я прищурился и крепко сжал зубы, совсем как папа на фото.

В это мгновение ветка больно хлестнула меня по лицу.

От внезапного острого удара я отшатнулся в одну сторону, а квадроцикл занесло в другую. Он слетел с дороги, разметая колесами опавшие иголки, и покачнулся на краю неглубокого оврага. Пытаясь удержаться, я вдавил газ, мотор взревел, и во все стороны полетели мелкие камни и куски грязи. Тут же квадроцикл опрокинулся, скинув своего водителя.

Я подлетел в воздух, с высоты рухнул на бок и так лязгнул зубами, что прикусил язык. Четыре или пять метров я катился на дно оврага, ударяясь о все камни, пни и корни деревьев на своем пути.

Угодив в растущие внизу кусты, я остановился и открыл глаза. Вниз по размытому склону съезжал завалившийся на бок квадроцикл. Веревка, удерживающая вещи, развязалась, и по всему ущелью было рассыпано походное снаряжение. Но это было меньшее из зол. Тяжелый квадр быстро катился прямо на меня.

Не теряя ни секунды, я вскочил на четвереньки и пополз в сторону. Руки и колени заскользили по хвое и веткам, покрывавшим землю. Как в замедленной съемке, я старался отползти подальше, но руки вязли в грязной хвое. Я представил, что сейчас меня насмерть задавит квадроцикл и я навсегда останусь лежать погребенный под этой махиной.

Вдруг я нащупал ногой корень дерева, с силой оттолкнулся от него и откатился в сторону. Квадроцикл прополз мимо и остановился на дне, продолжая тарахтеть двигателем.

С минуту я лежал на животе, уткнувшись лицом в землю. Не в силах совладать с дыханием, я пытался понять, жив я все-таки или уже мертв. Песок скрипел на зубах, во рту был привкус крови и земли. Мои мышцы были пропитаны адреналином, так что я почти не чувствовал боли, но костяшки пальцев были содраны до крови, а лицо жгло. Я дотронулся до щеки, и у меня на руке остались кровавые следы. Было ощущение, что завтра я весь покроюсь синяками.

Я убедился в том, что меня еще рано предавать земле, но тут же подскочил как ужаленный, вспомнив о луке.

Тетива по-прежнему плотно перетягивала грудь, но надо было убедиться, что лук не треснул при падении. Поломать его было смерти подобно. От злости Хамара точно отрезал бы мне голову и насадил ее на кол рядом с другими черепами в долине.

Сняв через голову лук, я затаил дыхание и стал ощупывать древесину. Удостоверившись, что оружие цело, несмотря на пару щербин и царапин, я вздохнул с облегчением.

Но радоваться было рано. Завалившийся на бок вездеход еще работал, и в моей голове раздались папины слова: «Аккуратнее езди, ты за этот квадроцикл головой отвечаешь». Денег на новый у нас не было.

Я зажмурился и поклялся, что если все обойдется, то всю следующую неделю я буду колоть дрова за папу. Помолившись лесу и всем, кто мог меня услышать, я выпрямился, слизнул кровь с ссадины и поспешил к квадроциклу.

Навалившись на него всей тяжестью, я с невероятным усилием поставил квадроцикл на колеса, выключил мотор и проверил, все ли цело. Потревоженный лес начал возвращаться к обычной жизни. Птицы затянули вечерние песни, невдалеке застучал по дереву дятел.