— Мед уже созрел? — перевела я разговор, понимая, что добром договориться не выйдет.

— Созрел-созрел… Самая пора собирать. — Ник явно хотел избавиться от меня поскорее. — До вечера провожусь.

Отлично. Именно это я и хотела услышать. Время у меня есть.

Я сделала вид, что выхожу на дорогу, ведущую в город, а сама, стоило старому Нику отвернуться, нырнула в дом. В нос ударил запах нездоровья. Окна были занавешены одеялами и простынями, так что в комнатке было сумрачно, как ночью. Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядела единственную кровать у стены — вероятно, в обычное время ее занимал дед. Сейчас же на ней, вытянувшись, застыл Ник. Его глаза были закрыты, челюсти крепко сжаты, он часто и поверхностно дышал.

Я провела ладонями над худеньким тельцем, сплетая диагностическое заклинание, и с сожалением выдохнула, когда подтвердились страшные подозрения. Бешенство. Мальчишке без скорой целительской помощи осталось жить день-два от силы.

— Ник, — позвала, склоняясь над мальчиком.

Он приоткрыл глаза, и его тут же выгнуло судорогой, в уголках рта выступила пена. Вздох замер на губах. Я поскорее влила магию, поддерживая дыхание и выравнивая сердцебиение. Больше я ничего сделать не могла.

И это я, целитель, дававший клятву святому Умберту, что не отвернусь от страждущего, кем бы тот ни был: богачом, бедным, ребенком или стариком!

— Так нельзя, Ланс! — прошептала я. — Нельзя!

Я укутала Ника в тряпье, чтобы солнечный свет не спровоцировал новый приступ, и рывком подняла Ника на руки. Заломило поясницу. Надо же, мальчишка выглядел таким худеньким, а держать его оказалось тяжело. Донесу я его до дома одна? Должна справиться! Устроила голову Ника у себя на плече и, отогнув край простыни, выглянула в окно: старик был увлечен делом и на дом не смотрел. Конечно, он спохватится и побежит разыскивать внука, но тогда я сумею найду нужные слова.

— Идем, малыш, — прошептала я. — Все будет хорошо.

Улицы городка, нагретые солнцем, были в этот час пусты и безлюдны. Не знаю, видел ли кто-нибудь меня. Никто не окликнул. Конечно, позже придется объясняться, но не сейчас.

Я принесла Ника в дом, расположила на кровати Глории. Ничего, дочь пока поспит с нами.

Теперь, когда дело было сделано, нахлынула неуверенность. Я никогда в своей практике не сталкивалась с бешенством, только изучала статьи по этой теме. Сейчас бы мне очень не помешало какое-то руководство. Увы, библиотека с томами медицинских трудов осталась в столице, здесь же можно было рассчитывать лишь на свои знания и свою память. Я снова чувствовала себя растерянной практиканткой…

Открылась и закрылась входная дверь: вернулся Ланс. Я обернулась, борясь с желанием опустить голову, как та неуверенная в себе девочка — под строгим взглядом руководителя больницы.

— Что здесь происходит? — ледяным голосом спросил муж.

16. *** 15 ***

Ланс

От звука его голоса Ник дернулся, запрокинув голову. Задышал часто, с явным усилием, напряглись мышцы на тоненькой шейке.

Грейс кинулась к мальчику, снимая спазм мышц и контролируя дыхание. Пожалуй, дальнейшие вопросы были лишними. Его опасения оказались не напрасны. Лисица, сначала слишком «добрая» — бешеные животные часто перестают бояться людей — которая потом вырвалась, укусив Ника.

Ланс уже видел подобное в Свином Копытце. Пожилой оборотень заразился, гуляя в звериной ипостаси по лесу, а потом, в приступе буйства перекусал всю семью. От первых проявлений болезни до смерти прошла неделя, Ланса позвали на шестой день, и он ничего уже не смог сделать. Впрочем, нет — он успел заказать из столицы вакцину, и больше никто не заболел.