Подзаработать Ланс не хотел, но от предложения не отказался: устал целыми днями бездельничать. К тому же надеялся переубедить старика. Заработать несколько монет и большую крынку душистого меда получилось, переубедить — нет, отточенное дебатами в Совете красноречие разбилось о непоколебимое «все мы в руках божьих». Давненько Ланс не чувствовал себя настолько беспомощным.

Для Лори дни в Змеиной Горе неслись вскачь, Грейс, кажется, тоже вовсе не скучала, занятая то домашними делами, то рукоделием, а для самого Ланса время тянулось медленно-медленно.

Работа над диссертацией застопорилась: он успешно написал практическую часть, но для теоретической нужен был обзор источников, а где их взять, те источники? Библиотеку в Змеиной Горе заменял все тот же трактир матушки Картер, где хранилась годовая подшивка газет «Западный вестник» да трехлетняя подборка журналов «Душеполезные чтения».

Нет, Ланс не чурался местных и регулярно захаживал в трактир, он же клуб, но столичные сплетни людям быстро приелись, к тому же приходилось следить за каждым своим словом, чтобы не сболтнуть лишнего. Прошло меньше недели, и обсуждение вернулось к местным новостям, к которым ему было нечего добавить.

К тому же все свежайшие сплетни ему приносила с утра старая Ула. Гоблинша, похоже, решила, что несмышленая «молодежь» никак не справится без мудрых советов, и щедро их раздавала.

13. *** 12 ***

Ланс

— Здоровый мужик, а сидишь, от безделья маешься, — проворчала как-то Ула, как всегда явившись с утра пораньше, и Лансу пришлось напомнить себе, что «мужик» — это не оскорбление, а комплимент. — Никогда не знаешь, что завтра случится, сегодня кошель звенит, а завтра пустой.

Ланс тоже успел заметить, что жители Змеиной Горы хватались за любую возможность заработать. Женщины без устали вязали и шили. По осени все их рукоделие: шейные платки, ночные колпаки, теплые рукавицы, шали и шарфы отправится на ярмарку, а оттуда — в большие города. Мужчины резали из дерева домашнюю утварь, деревянные сабо, или шили из кожи мягкие башмаки: такие носили небогатые горожане по всей стране. На фоне горожан Ланс действительно выглядел бездельником.

— Заглянул бы к господину Тори, у него приказчик уволился, — гоблинша пожевала губами. — За счастьем все в большие города рвутся, да только где оно, то счастье? Всё одно возвращаются, если не сами, так дети их. Вон хоть, как Алдан.

— Алдан? — переспросил Ланс, мысленно перебирая жителей городка.

— Грин, — пояснила Ула. — Матушка-то у него Алдан была. А сынок теперь, вишь, нос задрал, вот-вот небо проткнет. Да пусть всех богов благодарит, что отец его женился, грех прикрыл. Мэтр, тоже мне.

Ланс хмыкнул. Он ходил к мэтру Грину: познакомиться и приглядеться, уж слишком подозрительным казалось появление боевого мага в этакой глуши. Знакомство не удалось. «Вы что, господин, — это слово старик процедил, одновременно оглядывая Ланса с ног до головы. — считаете себя вправе навязывать свое общество потомственному дворянину? Здесь, конечно, глушь, но то, что мы оба из столицы, не делает нас равными».

Вспоминая эту беседу, если ее можно было так называть, граф Даттон не знал, то ли досадовать, то ли смеяться.

К господину Тори, владельцу универсального магазина, он все же заглянул. Господин Тори, седовласый и дородный, попросил его вернуться вечером. Лишившись приказчика, хозяин сам встал за прилавок, «а разве тут поговоришь нормально» — развел руками он, одновременно улыбаясь зашедшей в магазин оборотнице.

Когда Ланс вернулся, хозяин принял его в кабинете. Поднялся из-за стола, поклонился приветствуя, и, садясь, неловким движением смахнул со стола столбик монет. Серебряные кругляши раскатились по полу. Поминутно извиняясь, хозяин начал их поднимать, Ланс бросился ему помогать, так что к делу они перешли не сразу. Разговор тек ровно и гладко, но закончился ничем.