Кровь прилила к щекам. Бо-о-оже…

Неужели?..

Так…

Сначала надо успокоиться. Надежда встала, налила себе воды, не торопясь выпила ее, а потом набрала дочь.

– Привет, мам! – раздалось звонкое на том конце.

– Привет. Как у тебя дела?

– Все хорошо. Папа купил спагетти и сейчас будет их отваривать. У нас еще есть сосиски. А еще сегодня в музыкалке проходил мастер-класс, и это было круто! Нас учили играть «Времена года». Вернее, мы и так умели, но без чувств. А маэстро учил нас передавать музыкой настроение природы. Здорово, правда?

– Да, очень здорово, – согласилась Надежда.

Голос дочери звучал возбужденно.

– Ты не представляешь, какой у него плотный график, он объехал весь мир! И еще показывал специальные упражнения для кистей рук. Маэстро до сих пор их делает. Короче, мам, эта гимнастика на всю жизнь. Я с завтрашнего дня начну. И мне совсем не хочется делать уроки. Снова задали контурные карты по географии. Ненавижу их.

Тут Надежда была с дочерью солидарна. Она тоже в школе их ненавидела, скукотища страшная, времени занимает много, а любви к предмету не добавляет. Однако говорить об этом дочери она, конечно, не стала. Вместо этого произнесла:

– Попроси папу, он поможет.

– Ага. Вот как только спагетти сварит, так сразу и попрошу, – тут же согласилась дочь. – Я ему футболку дала. А он, представляешь, удивился, что ты сохранила его футболку.

У нее пересохло горло. Если до этого еще оставалась маленькая надежда, что они у Андрея, то теперь…

– Вы у нас? – спросила Надежда тихо.

– Ага, папа сам предложил. А то мне учебники перевозить, одежду, то-се… Неудобно.

– Ясно.

Вот, значит, как. И спать он будет наверняка в давно ставшей только ее кровати. И носить ту самую темно-синюю футболку, забрать которую Андрей забыл, а она не выбросила. Не смогла. И в первые дни после развода, ругая себя и называя дурой, она в этой футболке спала. Привыкать к одиночеству нужно постепенно. Сначала нет человека, потом нет его вещей. Запах мужа со временем выветрился, футболка постиралась, но выбросить ее не получилось.

– Ясно, – повторила Надежда. – Не забудь полить цветы.

– Не забуду, – пообещала дочь. – Ну все, я побежала, надо папе помочь овощи вымыть. Буду делать салат. Ты не переживай, у нас тут все хорошо.

Кто бы сомневался… Шах и мат. И сердце в груди стучит часто и гулко. Ее бывший муж в их квартире в своей футболке отваривает макароны их дочери. А потом он будет помогать Ане делать уроки и ляжет… на ее, Надежды, подушку?

И внутри от этой мысли все замирает. Она вот теперь на гостиничной подушке точно не уснет. Будет все думать и думать…

Ника Серова играла на опережение. Прежде чем все разбредутся в торговом центре по своим интересам, следовало обговорить организационные моменты, касающиеся будущих работ.

– Предлагаю всем подняться на фудкорт, – объявила она.

– Ну ты и душнила, – пробубнил Пашка.

– Как-нибудь потерпишь, – парировала Ника.

– Как-нибудь, конечно…

Энтузиазма в глазах присутствующих не наблюдалось, но авторитет Ники, несмотря на отсутствие друзей, был высок, поэтому все поднялись на третий этаж, где действительно располагался фудкорт. Закончить с «организационными моментами» быстро не получилось, потому что сразу захотелось чая, кофе, пирожка… Прошло минут двадцать, прежде чем удалось разместиться за двумя сдвинутыми столами полным составом.

– Что я хотела сказать, – начала Ника, поправив очки. – Нам надо заранее придумать, кто про что будет писать, чтобы не повторяться. И заранее поделиться на группы. Просто если все станут писать про Пушкина – это неинтересно.