и подписались. Ваша подпись это ваш сим вол, он обозначает ваше авторство, но никакого действия с ним не сопряжено. А затем вы получили деньги и поставили в точности такую же подпись в платежной ведомости: этот символ уже соединяет вас с выплатой денег, приобщает вас к реальной финансовой операции.

Теперь, наконец, пример, близкий к нашей теме. Перед вами книга «Молитвослов», на обложке у нее изображен крест. Этот символ – обозначение христианского содержания книги.

Если вы, скажем, обернете ее в бумагу, креста видно не будет, а сама книга ничуть не изменится. Но вот вы раскрываете ее, начинаете молиться и креститесь – наносите на себя крестное знамение, касаясь лба, живота, правого и левого плеча. Ваш крест – тоже символ, он тоже обозначает исповедание вашей христианской веры. Но этого мало: осеняя себя крестом, вы стремитесь приобщиться Спасителю, Его Церкви, Его страданиям на Кресте, которые Он принял за вас. Если же у вас нет такого намерения, то непонятно, зачем вы креститесь и почему вы вообще молитесь.

Здесь мы видим, как символ креста становится не только обозначающим, но и приобщающим, по мере того как мы сами этого добиваемся. Но то же самое может происходить и в силу внешних обстоятельств.

…Китай, 1900 год, восстание фанатиков националистов, названное Боксерским по эмблеме сжатого кулака. Соседи выдали банде мятежников христианина-китайца. Главарь банды чертит носком сапога крест в дорожной пыли и предлагает пленнику помочиться на него. Тот молча отказывается. Удар тесака – и хлещет кровь из перерубленной шеи. Символ креста полностью приобщил убитого ко Христу. Mученики Боксерского восстания причислены к лику святых Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.

Символ креста на куполе мы заметим задолго до того, как откроем двери в храм. И стоит лишь нам в него войти, как мы оказываемся в окружении новых и новых символов.

Теперь это нас ничуть не удивит: ведь и само слово religio означает не что иное, как «восстановление связи», связи человека с Богом, с Его Царством. А поскольку оно нематериально, принадлежит не земле, а Небу, то в нашем общении с ним непременно должны участвовать символы.

И тут, как мы только что видели, у нас есть две задачи. Одна задача – познавательная: со стороны узнать и понять, что обозначает тот или иной символ. Другая же задача – действенная: внести символ в свою жизнь и достичь того, к чему (или к Кому) он нас приобщает.

По логике вещей вторая задача следует за первой: не поняв значения символа, удастся ли его освоить? Однако на практике узнавание и освоение часто идут рука об руку, как у детей: хоть мы давно называемся взрослыми, но перед задачами духовной жизни в чем-то навсегда останемся малыми детьми… Надо только приложить к делу наши взрослые способности, чтобы решение обеих задач продвигалось у нас без ошибок, без отвлечений и по возможности без промедления.

Итак, что за символы встречают нас в храме? Прежде всего – слова. самом деле, любое слово представляет собою символ, который связывает человека с какой-либо реальностью, стоящей за словом. Но если в нашей повседневной жизни такая связь вполне очевидна (вряд ли надо кому то объяснять, какая реальность скрыта за словами «стол», «стул», «нога» или «рука»), то здесь дело обстоит совсем по-другому.

Когда мы слышим или читаем такие слова, как закон, благодать, вера, молитва, милость, святость, грех, покаяние, правда, любовь (слова из православного богослужения), – насколько точно и однозначно способны мы воспринять стоящую за ними реальность? С уверенностью скажу, что далеко не точно и не однозначно. Дополнительную трудность вызывают различия между церковнославянским и привычным современным словоупотреблением (об этом поговорим немного ниже).