Когда Алеша пробрался в нужный отсек, он увидел Цицерона, который сидел у катера, подперев голову манипулятором, и тихо напевал себе под нос:

– Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной, помню…[2]

– Транспорт готов? – заговорщицким шепотом прервал его пение мальчишка.

– Какой транспорт?

– Вот этот, – ответил Алеша и постучал кулаком по металлической дверце вездехода.

– А для чего он должен быть готов? – искренне не понимая, о чем речь, спросил робот.

– Ясно, – вздохнув, проговорил Алеша. – У тебя опять все выскочило из головы.

– А-а-а! – вдруг громко воскликнул Цицерон. – Ну да, мы же едем спасать капитана!

– Не кричи, – зашипел Алеша.

– Молчу, – успокоил его робот. – Сейчас все сделаю. Один момент. Ты и глазом не успеешь моргнуть. Кстати, вы с Фуго захватили автопереводчики? У меня-то он вмонтирован в голову, а вот тебе пригодится.

– Думаешь, они могут понадобиться? – растерянно спросил тот.

– А как же? Все языки созвездия Орион внесены в каталоги Международного лингвистического[3] центра. Так вот, представь, что я сломался в самой середине тропического леса, а тебя опять украли аборигены. Как объяснишь, что ты несъедобный, а они дураки и дикари? А самое главное, как расскажешь, что я сломался ненадолго и, когда починюсь, выкошу эти джунгли к чертовой бабушке вместе с динозаврами?

– А с чего ты взял, что они дураки и дикари?

– Потому что умные и цивилизованные люди давно бы понастроили красивых железобетонных зданий, понаделали телевизоров, утюгов и роботов…

– Я с тобой не согласен, – перебил его Алеша. – Дураков и дикарей полно и в красивых железобетонных зданиях. А умные и цивилизованные не всегда окружают себя утюгами и роботами.

– Все равно, – не унимался Цицерон. – Если я буду считать их дураками и ошибусь, мне будет приятно. А если я понадеюсь на то, что они умные, а у них мозги набекрень, – разочаруюсь.

– И все-таки лучше считать их просто разумными существами, – подумав, ответил Алеша. – Если человека заранее считать дураком, он обидится и поведет себя как дурак.

И все же, вняв дельному совету, мальчик убежал в каюту за автопереводчиками, а робот принялся что-то открывать, прикручивать и подмазывать в маленькой, похожей на жука машине.

Миниатюрный гусеничный вездеход съехал по трапу, уже имея на борту двух путешественников: Алешу и мимикра. Двигатель работал тихо, и опасаться, что их кто-то услышит, не стоило. Поэтому водитель резко потянул на себя ручку акселератора: катер, словно кузнечик, прыгнул в роскошный, усыпанный цветами куст и остановился как вкопанный. Железная машина вспугнула то ли стайку мелких птичек, то ли крупных насекомых, и те с пронзительными криками разлетелись в разные стороны.

– Ай! – закричал Фуго, которого от резкого прыжка швырнуло за сиденье на продукты и коробку с инструментами. – Полегче! Коль уж насильно увезли меня, так уж хотя бы не мучайте.

– Извини, – сказал Алеша. – Сейчас научусь управлять этой штуковиной, и все будет в порядке.

– Так ты еще не умеешь на ней ездить? – возмутился мимикр.

– Умею, – ответил Алеша. – Просто ни разу пока не пробовал.

– Связался я с вами, – заворчал Фуго. – Соблазнили какой-то там дачей, которой, может быть, и не существует на свете, а сами завезли неизвестно куда и издеваетесь. – Неожиданно он наткнулся на огромный кабачок, удивленно осмотрел его и спросил: – Это что? Большая зеленая сосиска или неизвестный науке ромбодаб?

– Это наш земной кабачок, – ответил мальчик. – Мы же ели его вчера жареным. Не помнишь?

– Ну как же, – вспоминая, ответил Фуго. – Я думал, он так и растет колесиками. А он, оказывается, вон какой.