- Но ты же не убивала этого Кюрая?! Скажи правду! Зачем тебе это надо?! – Дженсер вскинул голову, внезапно в его лице что-то переменилось, и голос его стал сердитым, зазвучал громче: - Что вообще происходило с тобой, пока не было меня?! При чем здесь какой-то Кюрай?! При чем здесь Лураций Гюи?! Как вообще ты оказалась с ними?! Все это правда, что ты писала в письме? Ты изменяла мне с разными мужчинами?

- Какое твое дело?! После того как ты начал трахать свою сестру и женился на ней, какое теперь тебе дело до меня?! Хочешь знать о Кюрае? Он вот при чем… Я была его любовницей. Да, да, любовницей Кюрая, милый Дженсер! – Эриса встала со стула и сделала несколько глотков эля. От слов аютанки, что она якобы беременна от Дженсера огненной волной в ней начал подниматься гнев. – А убила я его потому, что он хотел убить моего жениха, господина Гюи! Ясно?! Мало того, люди этого подонка Кюрая убили другого моего любовника…, да ты ж его знаешь – пекаря Абдурхана! Но не переживай – я за Абдурхана успела отомстить: одного порезала, второго мигом насмерть! Твоя жена очень способная в этом ремесле. Теперь я предпочитаю пускать в ход нож, вместо сковородки! Больше крови, интересней результат! Проваливай отсюда вместе о своей шлюхой-сестрой и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Эриса, расхаживая возле стола, говорила вызывающе громко. В соседних камерах раздались возгласы удивления, кто-то гремел цепями, а капитан Корманду захлопал в ладоши. От ранящих, невыносимых слов стануэссы Дженсер заревел точно зверь и несколько раз со всей силы ударился головой о решетку. Застонала крепкая сталь прутьев. Со лба и разбитого носа потомка Терсета брызнула кровь, красными потеками пошла по ржавому металлу.

- Я тебе отомщу за все! За все измены! За то, что не считалась со мной! – голос Дженсера был похож на жалобный стон.

- Дрянь! Ты ответишь жизнью за каждую каплю крови моего мужа! – вскричала Сульга, старясь оттащить стануэсса от металлических прутьев.

- Прекратить! Немедленно уходите отсюда! – закричал стражник, схватив Дженсера за рукав он потянул его в сторону.

- Чтоб ты сдохла! – с визгом выкрикивала Сульга Иссима, отступая по проходу следом за тюремщиком. - Мы позаботимся, чтобы ты никогда не вышла из этих стен! Нет! Тебя разорвут звери на Арене! Господин Рамбас немедленно займется этим!

- Не бесись так – ребенка потеряешь, - бросила ей в след госпожа Диорич.

Когда они ушли, Эриса оставила на столе недопитую бутылку, села на солому и закрыла лицо руками. К горлу подступила жуткая горечь. Нет, не угроз Сульги она испугалась. Она ругала себя, что так поступила с Дженсером. Из-за неожиданной вспышки гнева наговорила ему таких слов, которые наверняка еще долго будут резать его сердце. Зачем?! Зачем она это сделала?! Зачем ему было говорить правду об отношениях с Кюраем и вдобавок так преувеличивать про Абдурхана?! Хотела его уколоть? Но зачем же колоть в самое сердце, да еще так?! И разве мало было тех писем, которыми она наверняка сделала ему больно тоже в порыве злости?! Милый, доверчивый Дженсер… Он ей этого никогда не простит! Так не поступают с близким человеком! Да, ее взбесила Сульга. Очень взбесила тем, что посмела прийти сюда, да еще сообщить, что ждет от Дженсера ребенка. Еще больше тем, что вела себя так, словно в ее руках не только Дженсер, но и нити жизни самой госпожи Диорич. Откуда в глазах этой аютанки столько ненависти? Боги ей в судьи! Но Дженсер? Зачем она, Эриса, злясь на Сульгу, так отыгралась на человеке, которого когда-то, наверное, любила и который до сих пор немножко грел е сердце. Хотелось плакать, рыдать, но она держала слезы, часто сглатывая горький ком и глядя в темный угол тюремной камеры. Что-то говорил стоявший у решетки Корманду, но стануэсса его не слышала.