– Мама, папа умер, когда мне было пять! Ты оставила сцену ещё до того, как это случилось.

– Какая разница, когда это случилось? Я оставила сцену, потому что так хотел твой отец! Он утверждал, что я совсем не занимаюсь тобой и нашей семьей в целом. И мне пришлось уступить, потому что я любила его. И я верила, что за ним мы, как за каменной стеной! А что в итоге? Ради него я оставила дело, которому была предана всем сердцем, а он взял и утонул в луже, напившись в баре!

– Ма-а-м! Это была вовсе не лужа, а море!

– Ты маленькая, твоя бабушка при смерти, – продолжает перечислять Клаудия, – а моя сестрица Алевтина, судьбу которой ты частично повторила, возвращается сюда спустя несколько месяцев бегства! Да ещё и пузатая!

– Я сюда не возвращалась. Особенно пузатая, мама!

– Так я и сказала: частично! Алевтине только-только семнадцать исполнилось, а она уже стала матерью! – с отвращением говорит она о моей бабушке. – И твоя мать такая же! – смотрит на меня. – Сколько ей было, когда она родила тебя? Шестнадцать? Так же, как и её мамаша сбежала с каким-то городским павлином, залетела от него и вернулась сюда!

– Это здесь при чем? – огрызается Полина.

– При том, чтобы ты понимала, почему мне приходилось продавать эти участки у моря, которые нам оставил твой невезучий отец. Ты маленькая, Алевтина вот-вот разродится, наша мать умирает от продолжительной болезни, а денег у нас нет! Тогда я продала один участок, потому что ни я, ни Алевтина работать не могли. Она с младенцем, а я с тобой и со своим голосом, который никому даром не нужен, – всхлипывает Клаудия. – Вообще-то это стресс! Я не могла оставить тебя на нее или няньку, потому что ты не отпускала меня ни на минуту! А потом в один прекрасный день Алевтина исчезает, оставив мне записку с извинениями! На мне теперь два ребенка: одной семь лет, другой чуть больше двух. К сожалению, деньги с воздуха не падают, и мне пришлось снова продать участок, чтобы мы могли жить. Рассказать, что было дальше или ты сама прекрасно помнишь, как сбежала со своим непутевым отростком? Я живу здесь уже очень много лет и за эти годы воспитала троих детей: тебя, милая моя, Анфису и даже Саванну, пока и её мамаша не сбежала, поддавшись пустым мечтам о большом городе. Я тогда не понимала, почему она забрала тебя с собой, – говорит, глянув на меня. – Сначала я решила, что она действительно любит тебя. Но, как оказалось, милашку Саванну поджидала та же участь – Анфиса сбросила тебя на Полину и исчезла навсегда. Тогда я вконец убедилась, что наша семья проклята.

– Не говори бред! – фыркает Полина и замолкает. Я чувствую её взгляд. Ей неловко, и она опасается, что слова моей двоюродной экстравагантной бабуси могут ранить меня. – Сейчас речь не об этом, мама. А о том, что мы владели девятью участками. Два ты продала, оставалось семь. Как они умудрились уйти, если я отправляла тебе деньги?

– Ну, ты ведь не сразу богачкой заделалась! – парирует Клаудия. – Слава богу, додумалась хоть в университет поступить, как планировала, а не только с этим Шреком кувыркаться!

– Мама!

– Мне не хватало денег! – разводит она руки в стороны. – Надо было как-то жить! К тому же, все вокруг знали, кто я! Я не могла позволить себе ходить в дешевой одежде и обедать в шашлычной!

– Господи, помоги мне, – качает головой Полина. – Мама, у тебя был свой дом! Не арендованный, а свой! Прекрасный и оборудованный всем необходимым! Ты живешь в поселке, который сам себя кормит и обеспечивает! Овощи, фрукты, продукты, мясо – всё местное и по низким ценам! Это не мегаполис, а поселок!