– Я зайду к тебе завтра часа в четыре…

– Всю жизнь мечтала! – оборвала его Джули. – Подожди, пока я заведу себе «бьюик», тогда и приходи. Это больше тебя устроит. – Она наконец открыла дверь и легкой тенью исчезла за ней.

Рудольф медленно двинулся обратно. Если это называется любовью, то на черта она нужна? Он сел в машину и захлопнул дверцу.

– Быстро же вы простились, – заметил Бойлен, заводя мотор. – В мое время мы дольше не могли расстаться.

– Родители любят, чтобы она рано приходила домой.

Бойлен поехал через город в направлении Вандерхоф-стрит. «Конечно же, он знает, где я живу, – подумал Рудольф. – Даже не потрудился это скрыть».

– Очаровательная девушка эта Джули, – сказал Бойлен.

– Угу.

– Вы с ней только целуетесь и ничего больше?

– Это мое личное дело, сэр, – ответил Рудольф. Даже злясь на этого человека, он не переставал восхищаться собой, тем, как холодно и отточенно звучат его слова. Рудольф Джордах никому не позволит обращаться с собой как с плебеем.

– Конечно, – вздохнув, согласился Бойлен. – Но искушение, должно быть, велико. В твоем возрасте… – Он замолчал, словно вспоминая череду девушек, прошедших через его постель. – Кстати, – продолжал он равнодушным, вежливым тоном, – ты получаешь письма от сестры?

– Иногда, – настороженно ответил Рудольф.

Гретхен писала ему на адрес Бадди Уэстермена, не желая, чтобы мать читала ее письма. Она жила в Нью-Йорке в общежитии Ассоциации молодых христианок и обивала пороги театров, пытаясь устроиться в какую-нибудь труппу. Однако продюсеры не горели желанием нанимать девушек, игравших на школьной сцене роль Розалинды, поэтому работы она до сих пор не нашла, зато уже успела влюбиться в Нью-Йорк. В первом письме она извинялась перед Рудольфом за то, что нехорошо вела себя с ним в день отъезда из Порт-Филипа. Она была тогда слишком взвинчена и сама не понимала, что говорит. Но она по-прежнему считала, что ему вредно надолго задерживаться в Порт-Филипе. Семья Джордахов – это трясина, писала она, и тут ничто не может ее разубедить.

– С ней все в порядке? – спросил Бойлен.

– О’кей.

– По-видимому, тебе известно, что мы с ней знакомы, – как бы между прочим сказал Бойлен.

– Да.

– Она тебе говорила обо мне?

– Не припомню, – сказал Рудольф.

– Ах-ха. – Что хотел Бойлен сказать этим междометием, было неясно. – У тебя есть ее адрес? Я иногда бываю в Нью-Йорке и мог бы как-нибудь угостить девочку хорошим ужином.

– К сожалению, адреса у меня нет, – соврал Рудольф. – Она все время переезжает с места на место.

– Понимаю. – Бойлен, конечно, видел его насквозь, но не настаивал. – Когда узнаешь, сообщи, пожалуйста. У меня осталась одна ее вещь, которую ей, наверное, приятно было бы вернуть.

– Хорошо.

Бойлен свернул на Вандерхоф-стрит и затормозил перед булочной.

– Вот мы и приехали, – сказал он. – Дом честного труженика. – Издевка была очевидна. – Что ж, спокойной ночи, молодой человек. Благодарю за приятный вечер.

– Спокойной ночи. – Рудольф вышел из машины. – Спасибо.

– Да, вот еще что. Твоя сестра говорила мне, что ты заядлый рыболов. У меня в имении отличный ручей. Каждый год туда запускают форель. Сам не знаю зачем. Никто к этому ручью и близко не подходит. Так что если хочешь, приходи в любое время.

– Спасибо. – Его подкупают. И он знал, что поддастся. – Как-нибудь зайду.

– Отлично, – сказал Бойлен. – Я велю повару приготовить рыбу, и мы можем вместе поужинать ею. Ты интересный мальчик, и мне доставляет удовольствие поболтать с тобой. Когда придешь ко мне, возможно, ты уже получишь весточку от сестры с ее новым адресом.