– Ба! Сам черный лорд решил отужинать с нами! Какая честь! – воскликнул принц, смеясь и обходя стол, чтобы сильно хлопнуть ладонью Нэйроса по спине.

Тот не обратил на это внимания и продолжил неторопливо поедать мясной пирог, запивая легким вином из золотого кубка.

Леон наконец сел на свое место – напротив родителей и слева от Вэйлорда. Принц тут же схватил несколько жареных куриных крылышек и небрежно бросил в серебряное блюдо перед собой. Туда же полетели пирожки с луком и яйцом.

– Сестрица, будь добра, подай вина, – улыбнулся он Элиссе и кивнул на штоф, стоявший перед королем.

Элисса взглянула на отца. Король все это время сидел молча, не притрагиваясь к еде, и буквально сверлил сына суровым взглядом. Теперь он слегка мотнул головой, запрещая Элиссе выполнить просьбу брата.

– Чашник! – громко сказал Хлодвиг. – Подай принцу яблочный сок. Вина его высочеству на сегодня достаточно.

– Сок? – Леон скривился. – А отчего столь осуждающий взгляд, отец?

– Тебе разумения не хватает понять? – строго проговорил король. – Неужто ко всем твоим порокам прибавилась еще и глупость?

– Ко всем моим порокам? Не очень ли громко сказано, всемилостивый государь? – Улыбка сползла с лица принца, хотя подобный упрек был ему не в новинку и уж точно не стал неожиданностью.

– Придержи язык! – Хлодвиг повысил голос. – Церемонию сватовства к твоей сестре ты пропустил! Это неуважение ко мне, к Элиссе, к лорду Хайдамару!

– К чему мне там надо было находиться, отец? – воскликнул принц. – Я ничуть не сомневался, что Элисса откажет ему и вся эта церемония пустая! К чему надо было, чтоб Хайдамар стерпел унижение не только в глазах твоих и матушки, но еще и будущего короля?

– Будущего короля? – Хлодвиг зло рассмеялся. – Однако, каков ты!

– Что смешного тут, отец? Так уж вышло, что мне твой трон из мамонтовой кости наследовать.

Нэйрос бросил на принца мимолетный взгляд. Когда Леону было восемь лет, он как-то спросил, правда ли, что трон сделан из бивней того белого мамонта, на котором ездил Артогно Эвер, прародитель Эверретов. Нэйрос тогда заверил, что это чистая правда, как и было принято считать. Тогда маленький Леон с сомнением заметил, что на трон ушло по меньшей мере четыре десятка бивней, а то и более полусотни. Что же это был за мамонт? Нэйрос еще тогда отметил, что наследник престола вырастет мудрым и прозорливым. Сейчас, глядя на этого полупьяного юношу, он чувствовал лишь разочарование и печаль.

– В том и беда, что ты единственный наследник, – продолжал король.

– Моя ли в том вина? – нагло усмехнулся Леон.

– Придержи язык! – послышался строгий голос королевы.

– Матушка! – С тяжелым вздохом Леон покачал головой. – Сколько лет лорду Хайдамару? Сорок? Отец, он даже старше тебя. Кому из вас, дорогие родители, пришло в голову выдать мою юную сестру за это древнее изваяние?

– Молодые и более знатные лорды уже давно кончились. – Королева Анриетта сурово взглянула на дочь.

– Матушка, ты так говоришь, будто я их всех с утеса сбросила, – тихо отозвалась принцесса, не поднимая глаз.

– Не дерзи мне, Элисса. Я тебе еще два года назад говорила: будешь привередничать, останешься без подходящей партии. А ведь в былые годы короли даже не думали спрашивать своих детей, хотят они вступать в брак или нет.

Последнюю фразу она сопроводила осуждающим взглядом, брошенным на Хлодвига. Ей было за что осуждать мужа. По ее мнению, он разбаловал не только подданных, но и собственных детей. И теперь приходилось расплачиваться.

– Ты мне сейчас упреки станешь высказывать? – Король нахмурился.