Короче, мне пока отдыхать. До завтрашнего утра Петрович, какой он дока ни будь и как ни уютен «миг» для ремонта, всяко не управится. Батя велел еще в порядок себя привести. Но без протокольности в физии, с улыбочкой так… На вещевой склад, мол, не желаете ли прогуляться, товарищ будущий лейтенант? Представление, что ли, отправить успел? Впрочем, мне это монопенициально. Глубоко.

Прогулялся. На складе мрачный старшина-сверчок[84] выдает все, чего душа пожелает. Все запасы вывалил, какие есть. И летнее, и зимнее, и обувку хоть каку хошь. Много у него, оказывается, чего есть. Обычно как ни придешь, так ни хрена нету. А тут… Все равно жечь. Но как-то вот не хошь. Куда это все? Взял, короче, обычное обмундирование и полетное. Бельишко, разумеется. Пару комплектов. С портянками. Менять. А то аж псиной прет. С 22-го того самого числа аж только что обтирался да ополаскивался, потел же как не знаю даже кто… Сильно потел. Ну, и этого Костикова крестьянская душа точно ну никак не могла выдержать, конечно… Сапоги хромовые. Для высшего комсостава. Две пары. Дожал-таки. В унисон с жябой моей. Врожденной. Спелись, блин. Потянулся было еще и за меховыми унтами… Но тут я не дался. До холодов еще дожить надо…

Потом в баню мотанулся. Баня нормальная, парилка внушает, но мыться из шаек. Душа не предусмотрено. Ну и ладно, все равно кайф. Даже без пива с квасом. Споласкиваюсь-таки по-быстренькому, чтоб обед в ужин не превращать. Проголодался, однако…

Кормлюсь почти что один, поскольку остальные уже. Ста грамм не положено – только вечером, полагаю. Да и не фиг приучать себя к дряни. Прилипчивая штука. Начнешь, так потом и не отвяжется. Поймал на себе заинтересованный взгляд поварихи. Здесь, в Кобрине, женщин довольно много в обслуге. Ну конечно. Не полевой, чай, еродром. А довольно-таки ничего себе тетенька. Корпулентная такая вся из себя, но вполне приятно обтекаемой аэродинамической формы. Лет под тридцать. Пусть Костику и старуха, а мне так просто в самый раз. К тому же типаж очень даже знакомый мне. В превесьма приятной связи. Субтильная худосочность хрупкой комплекции моей всегда вызывала у таких вот «русских красавиц», и не только, что-то навроде материнского чувства. Которое сублимировалось иной раз весьма своеобразно… Первый раз еще в школе… под конец… училка была, по физре… крепкая такая, рослая… из гандболисток, сначала подумал было, оказалось, волейболисточка. Метр и еще где-то под девяносто симпатичных довольно-таки сантиметров. Все тормошила меня да тискала, потом вдруг как-то раз – а вот они, ручки-то[85]! Впрочем, испугать не получилось. Не отягощенная целомудрием и комплексами дама оказалась. И продолжения не было. Так, эпизод. Впрочем, и для меня тоже. Девочки в классе любили учительствовать. Некоторые. Нет, чтобы я пользовался каким-то особым успехом у женщин, не скажу. Скорее, пожалуй, наоборот… Просто надо реально уделять внимание, а не распускать павлиний хвост. Тогда временами удастся ловить моменты, когда тебе сказали «да». Или хотя бы «может быть». Глазами или еще чем.

Сходив за добавкой, вслух восхитился статью. Чую, есть контакт. Надей зовут. Значитца, на вечер надежда есть – извините за каламбур. Спросите, а как же Варя? Ну что Варя… жалко Варю. До боли, до слез. Костик бы точно еще с полгода канючил. У меня же иной опыт. Жизненный. Привычка к потерям. Имеется. Не дай вам бог ее приобрести.

Допивая компот, наблюдаю цырика. Вестового. Есть такая должность в этом времени. По мою душу. Батя кличет – соскучился, что ли?