– Можешь меня с ним свести?..

Я пожал плечами:

– Попробую…

После получасового рытья в ящиках стола, я, наконец, нашел парижские координаты компании, которая приглашала Вову на съемку.

– Снимать-то кого надо? – на всякий случай поинтересовался я у Тима, прежде чем звонить французам.

– Меня… – не ответ, а выстрел…

Минут сорок я расписывал парижскому дяденьке прелести новой супер модели, тот долго ломался, наконец, сказал:

– Приезжайте…

Опять, на всякий случай, я спросил у Тима:

– А на фига это тебе?..

– Надо…

Коротко и ясно…

Опять Париж! Только Тим не восторгается видами французской столицы. Молча сидит, лишь изредка, вроде бы рассеянно, поглядывая в окно машины.

Наученная горьким опытом с Вовой, французская сторона по началу начала останавливаться, чтобы я перевел модели сказанное. Но Тим тут же тормознул инициативу французского дяди, на вполне приемлемом английском:

– Я не нуждаюсь в переводе…

Во как! Я-то, спрашивается, тогда зачем приперся?..

Французы предложили на выбор аж три контракта! Со свойственной ему скромностью, Тим остановился на самом высокооплачиваемом.

– Мне к маэстро-то ехать?.. – поинтересовался я.

Он пожал плечами:

– Ты же мой продюсер…

Ну, спасибо, что сказали!

При виде Тима у старпера в шляпке загорелись глаза. В отличие от Вовы, со съемками они управились за день…

– А теперь куда? – почти робким голосом спросил я.

– Я – по делам, а ты, наверное, на веселую улицу…

Так бы и убил! А вот возьму, и назло туда не поеду!

И я высоконравственно отправился в «Мулен Руж»… Об этом можно, конечно, и не рассказывать. Это надо видеть. А вот то, что было потом… Разве может у меня быть Париж, да без приключений?! Зашел в какой-то кабачок средней руки, полупустой по причине позднего времени. В углу шушукались две цыпочки. Я заказал кофе и расслабился. Цыпочки вдруг напряглись. Еще бы! В кабак ввалился кто-то толстый, важный, весь в золоте и с кучей охранников. Точно, русский мафиози! Кто же еще может так по-идиотски выглядеть? Официантка на полусогнутых кинулась к толстяку. Я не ошибся. На зашибецком русском дядя затребовал «чего-нибудь пожрать, да пошустрей»…

Я ухмыльнулся – от наших людей нигде не спрячешься! И не только от них…

При том, что кабак оставался полупустым, за мой стол вдруг бухнулся какой-то пацан с пухлыми губами.

– Не против?.. – почти тимовским повествовательным голосом спросил парень.

Я молча на него уставился. Он молча показал мне какое-то удостоверение. Кажется – милицейское… Ну да, спрашивал-то он по-русски…

– А?.. – наконец, ожил я.

– Так надо… – снова до боли знакомо сказал пацан.

– Может, познакомимся на всякий случай, чтобы не вызывать подозрений своим молчаливым сидением? – столь длинная тирада явно озадачила моего визави.

Переварив, наконец, сказанное, он выдал:

– Леха…

И то дело…

– Его пасем, или?.. – я, кивнув на толстяка, снова проявил инициативу.

Леха мой вопрос проигнорировал. Понятно: конспирация…

– На пол! – завопил я, падая, и увлекая за собой пацана. Тот ни хрена не понял, но перечить не стал – потому как в зале раздались автоматные очереди. Цыпочки громко завизжали.

На всякий случай отгородившись столом, мы лежали, вжавшись в пол и тесно прижавшись друг к другу.

– Ты откуда узнал?.. – вдруг прошептал Леха.

– Увидел в окне отражение мужика с автоматом… – так же тихо ответил я.

– А вдруг он нас – того?.. – опять спросил пацан.

– По-моему, ему не мы нужны… – высказал я предположение.

Судя по тому, что Леха был весь залит кровью толстяка, а я слегка забрызган, предположение было верным.

Автомат уже давно смолк. Визга тоже не было слышно. Я осмелился поднять голову. Бог мой! Толстый дядя и его охрана… Нет, лучше этого не видеть! Цыпочки лежали в углу – вроде живые, но в отрубе.