— Что сказала? — чертовка, наверняка ведь Сэнфорду сообщила.
— Точной информации нет. Но судя по разговорам ни нет, ни да.
— Понял. Спасибо Зак. — похоже минет отменяется.

Даю себе пару минут и набираю номер, который взял из досье.

— Ало. — раздается в трубке мелодичный голос.
— Мисс Кауфман. Это Райт.
— Добрый вечер. — удивляется она.
— Есть к вам дело в отношении Роберта Мортона.
— Все в порядке. Я разговаривала с Винсентом, он сказал нет причин для беспокойства. — сжимаю челюсть, и голос приобретает металлическое звучание.
— Эрика. Я бы хотел на эту тему переговорить отдельно.
— М…мне сейчас не совсем удобно говорить. — на заднем фоне я, действительно, слышу голоса и музыку: — Могли бы созвониться позже? — «детка, кто это» раздаётся голосом Харта и я понимаю, что после публикации новостей в процессе демонстрация, что у них все в порядке.
— Я заеду, позвоните, как будете дома.

Вся эта ситуация с множеством вопросов изводит. Но ещё не было головоломок, которые я бы не разгадал. Путает карты лишь устоявшаяся охрана. Пора вытаскивать Лиама из трясины, потребуются свои люди.

— Лиам. — коротко приветствую, набрав знакомый номер.
— Дерек. — очевидно опять в умате: — Как сам?
— Сносно. Ты? — мы спрашиваем не о том, как у нас дела, а о том, как переживаем то, что двумя месяцами ранее произошло с нашим отрядом.
— Наверно чуть хуже. — издаёт он печальный смешок.
— Слушай, друг. Нужна помощь.

Сантименты не наша история, мы молча стараемся оказать ту поддержку и понимание.

— Так, подожди, дай минуту собраться. — голос становится серьёзнее.

Что, что, а алкоголь для нас как вода, и даже если степень опьянения выше нормы, мы вполне можем собраться и вести себя будто и не было горячительной жидкости.

— Мне нужен человек. Свой. Уотсон попросил присмотреть за его другом. — начинаю я: — Конечно, далеко от того, что мы делали, но освежить голову и разгадывать задачки есть над чем.
— А. Кто-то там с отелями, он звонил мне. — отвечает Лиам.
— Да. Возьмешься? — спрашиваю в надежде, что друг согласится.
— Слушай, брат. Я сейчас не в лучшей форме. Да и помощи от меня, что от бегемота.
— Лиам пора. Хорош уже. Нужны глаза и уши.
— Давай завтра я позвоню, и ты расскажешь, по рукам?
— Я буду ждать, засранец. — усмехаюсь я.

Кладу трубку, веря в то, что он одумается и поможет. Лиам в отряде был самым харизматичным парнем. В свободные дни где бы мы не находились, девушки разных сортов заглядывались на его светлые глаза и внешность актера. Он мог бы стать тем, кто жил припеваючи и посещал такие мероприятия, на которых мне удалось присутствовать вчера. Но у этого парня отличные навыки стрелка, и было бы глупо просирать их, кривляясь перед камерой.

Но то, что произошло с нами на последней операции сломало обоих. Лиам чувствует вину, ведь его любовные интрижки отвлекли от миссии. Я же чувствую вину, потому что был слишком уверен в том, что все делаю правильно, что не смог спасти. Это не стереть, и не выдворить из системной солдатской головы, но с этим как-то надо жить.

Восемь бойцов, восемь друзей погибли тогда, благодаря тому, что мы были слишком увлечены собственными мыслями и погрязли в чувстве собственного превосходства. Их не вернёшь, а мы остались, чтобы каждый день чувствовать дыру внутри и нести груз за свои ошибки. В отчёте Уотсону, и я, и Лиам расписали как все было, когда раздался взрыв. Как пытались спасти Митчелла, тащили на себе Купера и в состоянии аффекта матерились рядом с телом Али. Как вопль с просьбой Пирса сделать так, чтобы стало легче, вызывали шок вперемешку с раскаянием, и как не смогли собрать по частям остальных.