– Лёха! – грозно рыкнул где-то рядом невидимый для меня сейчас Лекс, но брат его проигнорировал.

– Держишь? Ага, вот так, умничка моя, – его рука так и поддерживала мою с пистолетом, а второй он скользнул на мою талию, а потом ниже, расположив ладонь с растопыренными пальцами на моем животе. Все, дышать мне стало окончательно нечем, внутренние мышцы спазматически сжимались, между ног будто кран открылся, а перед глазами все стало сливаться и темнеть. – Погладь пальчиком курок, да, вот та-а-ак… Чувствуешь его, какой он гладенький и отзывается на твое прикосновение? Поддается?

– Лёха, я тебе сейчас втащу!

– Целиться не надо в первый раз, Ксюнь, мы сейчас просто попробуем. Поняла? Просто попробуем, будет ли хорошо, да? Поехали, малыш.

Для моего полностью окутанного похотью сознания выстрел прозвучал почему-то сухим щелчком, вместо оглушительного ожидаемого грохота, кисть пронзило болью, оружие выскочило из руки, словно было живым, я вскрикнула, на мгновение трезвея, но тут добивая и уничтожая вспышку здравомыслия передо мной возник Лекс.

– Что? Где больно? – заорал он. – Ты, мудак как ее страховал?

Он схватил мою руку, ощупал ее и тут же прижал к губам, начав целовать часто-часто, пытаясь притянуть к себе из захвата брата, что отпускать меня не собирался. Наоборот, стиснул так, будто хотел вдавить внутрь себя, зарычав сдавлено «отвали!» и давая ощутить с непереносимой для остатков моей воли сейчас отчетливостью, что возбужден.

– Все-все, сейчас пройдет, – забормотал Лекс, выжигая каждым касанием губ последние капли моей выдержки и адекватности.

– Господи-и-и, да не могу же я больше-е-е! – провыла я и рванула руку на себя, но вышло так, что притянула второго брата еще ближе.

Вскинув голову, он выдохнул прямиком мне в губы. Ну вот и все. Горю.

Я подалась к нему сама, уничтожая последние сантиметры и изогнулась со стоном, втягивая в поцелуй одного брата, находясь в объятиях другого. Я – шлюха!

9. Глава 9

Александр

Я не знаю, что мы сотворили. То есть, конечно, знаю, отдаю себе отчет, как и что произошло, и даже частично почему, но отчего все в принципе случилось…

Нет, говорить «случилось» безответственно. Ничего само собой не случается. А уж такое…

Я четко видел, что творит Лёха. Видел и понимал, но какого-то черта смотрел и каркал, вместо того чтобы сразу вмешаться по-настоящему и остановить этот лютый п*здец. А потом уже стало поздно, не остановить и не остановиться самому.

Мне с самого начала это все дико не нравилось. Эта необходимость врать девчонке, особенно когда уже стало понятно, каковы ее побудительные причины. Когда она спросила о том, как мы не зассали везти оружие через ментовский пост, мне как за шиворот песка сыпанули, все аж зачесалось. Она думала, мы такие без башни и отважные, а мы два долбо*еба просто заехали в магазин к нашему другу Мурату и выпросили у него несколько образцов его товара. А торговал он точными чисто внешне копиями всевозможных моделей оружия, вот только каждое изделие было обычной пневматикой, доступной для свободной продажи каждому школяру. А мы, мерзавцы, собирались без зазрения совести брехать Ксюхе и учить ее стрелять из них, как из настоящего оружия, договорившись на случай ее сомнений свистеть, что просто патроны учебные, потому и выстрелы как-то не так звучат. Ну не сволочи ли, а?

От ее любопытного, но такого доверчивого взгляда, которым она смотрела на Лёху с дурацкой пукалкой в руке, наверняка не испытывая ни капли сомнения, что сейчас ее будут учить защитить себя и вернут возможность дышать свободно, мне аж подурнело. Еще до ее рассказа кое-как с совестью удавалось договориться помолчать пока, раз нужно для дела, но теперь у меня эта ее «несъемная обручалка» стояла пылающим кольцом перед мысленным взором постоянно. Мразь, какая же мразь ее бывший. И как назвать нас с братаном теперь?