– Так-то лучше, – выдыхает он и ухмыляется, продолжая держать меня за шею…

14. 14

Смотрю на него широко раскрытыми глазами. Наблюдаю за едва виднеющимися золотыми искрами в его глазах. Вот же недавно они светились ярче солнца…

Весь мой настрой сошёл на нет, и теперь я даже не могла попросить его отпустить меня. Открывала рот, словно рыбка, выброшенная на сушу. А Крэйвен издевался, игрался. Наклонил мою голову набок, и начал вести носом от виска, по шее, к ямочке над ключицей, что была видна из-под ворота толстовки. И ощущение у меня было, словно это затишье перед бурей.

Сглотнула, опустив на него взгляд, замечая, как он смотрит на мою шею, приподнимает уголок губ.

Вот же придурок!

– Извращенец!

Я и сама не поняла того, что только что произошло. Кажется, мои голосовые связки ослушались мозг, ведь говорить что-то такое ублюдку Крэйвену равно стать его врагом. Тем, кого он так изощрённо избивал в той аудитории на третьем этаже. А если учесть, что он ещё не забыл ведро мутной воды, хоть и забылся почему-то, начиная вытворять лютую дичь… В общем, мне не жить.

И вот я смотрю в обшарпанную кирпичную стену красноватого грязного цвета, что в немногих местах поросла плющом и разными цветущими вьюнами. Расслабляюсь, умиротворяюсь и вообще, делаю всячески вид, словно я тот самый Каспер.

В то время рука Рэя напрягается, до боли сжимая хрупкую шею. Один миг и прозвучит хруст. Паника давит на меня, страх быть задушенной отрезвляет, даёт сил на сопротивление.

Я сжимаю его кисть, царапаю его. Вижу, как его глаза снова загораются, а на лице появляется отвращение. И когда я выкидываю руку, готовая вцепиться в его высокомерную морду, Рэй резко отпускает меня, так, что я падаю на задницу, а после уходит. Хлопает за собой дверью, заставляя вздрогнуть и вместо писка издать испуганный хрип.

– Вот же урод… – шепчу, потирая больную шею. – Ненавижу…

Немного приходя в себя, я почувствовала несильный ветер, из-за чего, будучи во всём мокром, я начала дрожать. Подскочила с каменного пола и побежала в академию, по дороге проклиная этого мудака. Да чтобы он в аду горел!

– Так-то лучше… – передразниваю его слова противным голосом, когда поворачиваю на пролёте с лестницы на лестницу. Нос к носу сталкиваясь с Харди. – Ой! – хватаюсь от страха за сердце. Подумалось вдруг, а что если бы тут сейчас стаял Крэйвен? Фух…

– Дак это и правда ты? – удивлённо тянет Харди, упирая руку в перила, тем самым перекрыв мне проход. Улыбается, наклоняя голову вбок.

– Отвали от меня, – зло выплёвываю, руками обнимая себя за плечи. Мне всё ещё безумно холодно. Ещё и ледяные слипшиеся пряди волос касаются щёк. – Сейчас же, – добавляю, потому что вижу, что этот Харди совсем безмозглый. Весь его ум сосредоточен в штанах. Исключительно в том, как и чем управлять. Фу, бабник…

– Ари, давно же не виделись, – удивляется он и строит невинную мордаху. – Не будь такой злыдней, улыбнись, – и тянет свои клешни к моему рту, вероятно, чтобы помочь с улыбкой.

Отодвигаю голову назад, не давая ему притронуться ко мне. И эта его «Ари» вызывает дежавю. Он всегда меня называл так. И вроде никто из друзей черноволосого и синеглазого засранца не общался со мной, но вот Харди был исключением. Нет, он не защищал меня, куда там… Мог утешить, когда видел меня в слезах, принести шоколад… Я тогда злилась на него, ведь я ныла из-за «толстухи», а он мне тут шоколад носит. Говорю же – безмозглый. Вечно улыбался и переключался с одного на другое. Ветреный и ненадёжный.

– Да отстань ты от меня! – кричу, хватая его за руку. Дёргаю чуть на себя, а затем перекручиваю. И вот теперь он упирается животом в перила, пока я заламываю ему руки.