Тоха тоже позвонил, будто дело есть ко мне, помощь нужна с неким зельем. Голос звучал взволнованно. Представить не могу, зачем ему зелье, – для Бастет мы сварили впрок, и оно еще не кончилось.

– Кощею тоже написала, что пора в путь. Он будет ждать нас. – Гвоздей и саморезов для его коня прихватила.

– Готова встретиться с Казом и спасибо сказать за одолжение? – участливо спросил кот.

– Встретиться готова.

Насчет «спасибо»… Не думаю, что наш конфликт закрылся сам по себе спустя неполную неделю. Кажется, мы разошлись каждый при своем мнении и между нами не все сказано, далеко не все.

– Репей мне на пузо, что ты будешь с ней делать…

– Пойдем уже, а то, пока собираемся, зима настанет. – Я бросила в сумку детскую книжку для Насти, летные очки – купила наконец-то! – и открыла дверь.

Супчик обогнал нас с радостным писком.

***

В Лукоморье вечерело. Воздух казался чуть прохладнее, чем обычно, трава – не такой сочной, и небо немного другим. Полагаю, сезон вскоре сменится. Осени и весны здесь, в центральном Лукоморье, нет, как говорил Бальтазар. Зима лишь четыре месяца и лето. Сложно устроена система, заковыристо. До сих пор снег я видела только в измерении, где спрятана Академия, но там представлены все времена года. К Дубу пришла, когда здесь лето уже было. Как будто сто лет назад…

Бальтазар с удовольствием сменил форму и померцал к берегу, где слышались крики и звон мечей. Полагаю, Настасья и Казимир там упражняются. Хорошо, будет время подготовиться к встрече. С неудовольствием отметила, что немного волновалась.

– Яна! – раздался голос с неба.

Давно не видела Тоху в полете и всякий раз удивляюсь его уникальности. Ну где вы видели летающего парня в трениках?

Супчик с радостным писком кружил рядом с ним, соскучился. Тоха заложил вираж над гостевым домом и приземлился рядом. Большие крылья обняли меня, в глазах тревога.

– Че как не родная? Почему не звякнула, не пришла?

– Эм-м…

– Каз растрепал нам все. Знаю, что ты кони двинула его стараниями. – Он нахмурился. – Мне пришлось следить за тобой, типа убедиться, что ты в норме.

– Я едва смогла удержать Антона от необдуманных поступков, продиктованных гневом, – сказала Бастет где-то за пределами моего поля зрения. – Здравствуй, Яга.

– Привет! – немного напряженно поздоровалась я. Стало совестно, не знала, что у меня за спиной кипят страсти.

Тоха убрал крылья и потащил меня в дом.

– Мне нужно было побыть одной, – оправдывалась я, скидывая сумку с оружием на лавку. – Я в порядке, насколько возможно. Теперь мне есть что рассказать.

– Вот это спасибо типа. Начинай.

Видела, что он обижен, и обида эта не первой свежести – тянется еще со времен разборок с Баюном. Мы его отстранили, заставили сидеть и ждать. Его, заживо сожженного Горынычем, спрятали, чтобы котик не поцарапал. Да, я так сделала – и сделала бы снова: Баюн не менее опасен, и нечего лезть на рожон понапрасну. Не стану за это извиняться, но мне стоит быть внимательнее к другу. И меньшее, что я могла сделать, – начать говорить.

Рассказ много времени не занял. Казимир, хруст шеи, сумеречная зона – тут я задержалась, уж очень понравилось там, – говорящие души, потеря привычного и новые знакомства, тяга к оружию. Мрачный жнец. Бастет навострила уши, и прищуренные зеленые глаза пристально наблюдали, считывали каждую эмоцию с моего лица. Порой она так смотрит, что хочется накинуть плащ-невидимку.

– Ну ни х… – начал было Тоха, когда я закончила.

– Не выражайся в присутствии дам, Антон! – жестко оборвала его Баст, и он прикусил язык.