– Спасибо, – достаю Машку и покачиваюсь под весом обеих девчонок.

– Блин, мне кажется, вы потяжелели, малышки, – смеюсь, снова включая игнор стоящего рядом мужчины.

Девчонки на руках моментально затихают, а я облегченно выдыхаю. Вспоминается, как мы с Анькой как-то решили пойти в магазин с девчонками, и они устроили настоящий скандал. Анька тогда очень разозлилась и кричала на девчонок, а я пыталась ее успокоить. Тогда она и выкрикнула в порыве гнева, что была бы я на ее месте, посмотрели бы, насколько хватило моей выдержки. Словно она тогда уже знала, что вот так сбежит и оставит меня на своем месте.

– Эй! – Перед носом щелкают пальцами, а я подпрыгиваю от неожиданности. – Куда ты улетела?

Молча выгибаю бровь, оставляя его вопрос без ответа.

– Я завтра приеду после обеда. Побуду с девочками. Нужно уже знакомиться с ними поближе, у меня не так много времени в этой поездке.

Приободряюсь. Вспыхивает надежда, что Кирилл скоро уедет домой, и это будет превосходно.

– И на сколько ты тут?

Перестаю дышать в ожидании ответа. Кирилл разгадывает мое оживление, и на его губах появляется недобрая усмешка.

– Хотя, думаю, ради такого можно и удаленно поработать.

Мысленно стону и даю себе подзатыльник. Вот надо было именно сейчас показать свое любопытство?!

– А как же работа? – пытаюсь исправить то, что только что натворила.

Кирилл пожимает плечами:

– Моя работа вполне позволяет мне не торчать в офисе.

– Ясно. Ну что, котятки, нам пора домой. Скоро обед и спать.

– Я завтра приеду, Ань. И только попробуй как-то помешать нашему общению.

Его голос утрачивает все добрые нотки и становится пропитан угрозой. Сглатываю ком и молча киваю.

– Вот и умничка.

Он садится в машину, но почему-то не уезжает.

Я же снова усаживаю девчонок в коляску, хоть по их усилившейся активности прекрасно понимаю, что племяшки очень против снова оказаться в заточении.

– Потерпите, крошки, нам надо как-то взобраться на наш этаж, – скулю. – Вот же блин!

Топаю ногой и застываю, не дойдя до подъезда. Лифт! Как я могла про него забыть? Оборачиваюсь и смотрю на все еще стоящую машину Кирилла. Задираю голову, отыскивая восьмой этаж, и достаю телефон.

За спиной раздается хлопок двери.

– Только попробуй позвонить тому слизняку.

Стискиваю зубы от прострелившего желания запульнуть в голову Кирилла один из пакетов.

– Предлагаешь тащить мне коляску одной, чтобы угодить тебе? – рычу сквозь зубы.

– А что, у нас в десятиэтажках лифты демонтировали? – лениво тянет слова Кирилл, снова появляясь из машины.

Топаю ногой и стискиваю кулаки. За что мне это все?

– Ты думаешь, я настолько тупая, что при рабочем лифте перла бы коляску по ступенькам?! – кричу от бессилия и безнадеги.

Кажется, что любой наш разговор заходит вот в такой глупый тупик, и мы никак не можем найти точки соприкосновения, словно разговариваем на разных языках.

Девочки беспокойно хнычут, а я раздражаюсь еще сильнее на эгоизм Кирилла. Из-за каких-то его запретов я должна сейчас задерживаться и выяснять с ним отношения, вместо того чтобы спокойно позвонить человеку намного отзывчивее этого сноба и поднять детей в квартиру, а не держать их на жаре.

– Мне плевать, комфорт детей для меня важнее твоих глупых запретов, Кирилл.

Он сжимает челюсть, сокращает расстояние между нами и нависает надо мной. Сглатываю при виде его злого лица, но и уступать я ему не собираюсь. Сейчас для меня главнее девчонки, а не их взрывной папаша.

– Ключи доставай, сам подниму коляску.

Притворно хватаюсь за сердце и расширяю глаза:

– Ого! Не надорвешься?