Лены к этому времени дома уже не было – поехала в парфюмерный какие-то баночки и скляночки фотографировать для рекламных постов. Стоит отдать должное, жена к работе всегда относилась ответственно. Я видел, что для нее журналистика и творчество – это смысл бытия. Поэтому я без зазрения совести передал ей управление телеканалом, хоть злые языки и шептались за спиной. И Лена оправдала мое доверие. Трудилась на совесть. Уверен, проработала бы вплоть до декрета, если бы состояние здоровья позволило. Но из «Шторм Медиа» жена плавно перекочевала в клинику на сохранение…

Жаль, что в семье на нее так же положится, как в компании, не удалось. Долгожданная, выстраданная дочь не стала ее «любимым проектом». И уж тем более смыслом жизни.

Все-таки отправлю Лену на работу к чертям собачьим! Пусть делом займется… Ведь все равно в любой ситуации она выбирает НЕ ребенка, и это жутко меня напрягает. В то время, как я готов наплевать на бизнес моего отца каждый раз, когда становится вопрос о дочери.

Вот и сейчас. Вместо того, чтобы бросить все – и умчаться на важную встречу, я ношусь по комнате с малышкой на руках. Не отпускаю ее ни на миг, чтобы еще чего-то не натворила.

И лишь когда передаю Алю растерянной няне, я переключаюсь на работу. Собираюсь, как метеор, ведь время не на моей стороне. Тороплюсь дико. И бешусь, когда меня зачем-то окликает няня.

Оборачиваюсь на пороге и хмуро смотрю на нее.

- Вадим Дмитриевич, вам бы тоже умыться, - вкрадчиво говорит она, подбрасывая капризную Алю на руках – дочь не довольна тем, что я ухожу.

- Что? – не сразу понимаю и подхожу к зеркалу. – Мать твою…

Настенные часы, стилизованные под старину, бьют ровно восемь раз. Напоминают, что я уже опоздал и действовать нужно оперативно. Вздохнув, чмокаю дочь на прощание, хотя следовало бы шлепнуть ее по попке, в которой явно при рождении шило забыли. Но я лишь улыбаюсь и качаю головой с укором. Аля морщит личико и звонко хохочет надо мной. Мелкая хулиганка!

Вздохнув тяжело, оборачиваюсь шарфом, пытаясь максимально скрыть «шедевр» Шторм-младшей.

Покинув дом, скрываюсь от посторонних глаз в собственном автомобиле, подняв стекла. Хочу позвонить Роману, предупредить об опоздании, но вспоминаю, что так и не нашел телефон. Нервно бью по рулю, вжимаю педаль газа в пол, посылая далеко и надолго сигналящих мне автомобилистов.

Понятия не имею, что буду делать со своим «раскрасом». У меня одна надежда – на Снежану. Все-таки у нее дома такая же годовалая проказница, а в «мамском» арсенале должны быть способы устранения последствий разного рода детских шалостей.

Да и только Снежане я смогу открыть столь… щепетильные подробности моего «доброго утра». Лишь она поймет. Сложно объяснить, но почему-то я ей доверяю. Женщине, которую знаю всего несколько дней.

Выбрасываю из головы странные мысли, а из души – неуместные эмоции.

В конце концов, помощница она или как! Я ей зарплату плачу. Весьма достойную. Вот пусть и «помогает».

Черт!

***

Некоторое время спустя. Вадим

С опаской кошусь на содержимое женской косметички. Помимо непонятных тюбиков, футляров и флаконов, там, кажется, еще и колющие, режущие предметы поблескивают.

Ухмыляюсь, но все-таки сажусь напротив Снежаны, а она замирает на мгновение и смотрит на меня растерянно, дыхание затаив. Словно в мраморную статую обращается. Такая же бледная, холодная, но… красивая. Не двигается – и только тонкими пальчиками ватный диск сжимает.

- Да ты вооружена и опасна, - хмыкаю я, пытаясь разрядить обстановку.

Киваю на металлическую пилочку и щипчики, что валяются на столе среди ярких, разноцветных женских штучек. Ей-богу, дамы – те же дети. Алька фломастерами балуется, а Снежана – тенями и помадами. Они бы нашли общий язык.