- Миша!! - кричит Полина в трубку.

- Спятила! Не вмешивай в своё дерьмо моего брата! – шиплю на неё, отбирая трубку, сама разговаривает с Мишаней: – Мишенька, мы очень заняты. Чмок-чмок, - выключаю телефон.

- Не надо рассказывать ни Мише, ни маме, ни моему мужу, что я потеряла собственную дочь!!! Сейчас поедем, заберем твою женщину, обменяем на мою дочь. Поняла?! А твой мент пусть решает вопрос с этим мужем отморозком.

- Маш, ты бы помягче с ней, - говорит с досадой Майка, собираясь в дорогу.

- Я буду мягкой, - заверяю сестру, - когда верну Алису.

Через час подъезжаем к метро, где назначена встреча. Чувствую себя пустышкой. Во мне даже эмоций не осталось от переживаний, только в груди адская черная дыра.

- Иди, - выталкиваю Полину из своего джипа.

- Что мне сказать Нине? Что она товар для обмена? – Полину всю трясет.

- Скажи правду, что на кону жизнь шестилетнего ребенка! Исправь ошибку, - молю со слезами на глазах.

Клим Красовский и опера страхуют Полину на улице, она же одна поднимается в квартиру Морозовой.

Минуты тянутся непростительно долго. Перед глазами пролетает жизнь.

Как так вышло, что у жизнерадостной девочки Маши сложилась такая непростая жизнь. В голове не укладывается. Родственники до сих пор не верят, через сколько пришлось пройти и выстоять.

Если бы ни Матвей, ни Майя, ни мама, я бы погибла. Морально.

По щекам стекают ручейки горячих слез. Думаю о Морозовой, которую прячет в социальном центре Андреева. Если бы не Полина, муж бы ее прибил. Жалко женщину. У нее не оказалось ни одного близкого человека, роднее, чем Полина.

Начался обмен. Опера перемещаются. Слежу за удаляющейся сутулой спиной Нины Морозовой.

Сердце колотится так, что отдается неприятными звуками отбойных молотков в висках. Перевожу взгляд на свои ладони, изучаю, чтобы не сойти с ума.

- Алиса! – вскрикиваю, завидев свою малышку, бодро шагающую в направлении дороги.

- Мамуля, дядя Глеб сказал, что всё будет хорошо. Разрешил кушать бургеры столько, сколько я хочу, - моя Мышка протягивает мне пакетик с едой. – Но я его не слушала, не ела. Ты не разрешила, - лопочет Алиса.

- Девочка моя, неделю можешь есть пиццу и бургеры, - всхлипываю, обнимая дочь.

- Клим! - обращаюсь к Красовскому, - отправьте эту тварь в ад!

- Так и поступим!! – обещает мужчина при исполнении.

- Отвезу тебя домой сама, - говорю притихшей Андреевой.

Едем молча. Полина сидит рядышком на пассажирском сидении, Лиса заняла почетное местечко в детском кресле на заднем сидении. В зеркало заднего вида смотрю с обожанием на Кудряшку, вожделенно поглощающей остывший бургер. Старательно вытирает пальчики об волосы и джинсы.

Алиса, так нельзя делать!

Улыбаюсь. Сегодня я не буду делать дочери замечаний.

- Я прощена? – осторожно спрашивает Андреева.

- Без вариантов. Мы же теперь родственницы.

- Завтра распущу агентство и центр, - шепчет едва слышно.

- Не надо. Даже не смей думать такое. Кто-то должен помогать бедным женщинам воевать с неадекватными мужьями!

- Спасибо. Но я сегодня не усну, пока не узнаю, что Нина в безопасности. Мое сердце разрывается от страха. Одна надежда – на людей Клима, - шепчет обеспокоено.

- Всё будет хорошо, - успокаиваю ее. Этот Клим – надежный как скала! Слышала о нем много баек от Михаила. А Стефания пусть погостит у нас, не забирай. Закажу им на завтра праздник. Детям нужно веселье, чтобы забыть сегодняшний кошмар.

Громкий звонок мобильного.

- Мама! – отвечаю поспешно. Тут же глохну от ее криков.

- Где моя Лиса? Мария Васильевна, что-то стряслось. У Майи глаз дергается и плачет без остановки!