— Оксана, успокойся, — прикрикнула я. — Незачем нервничать. Мне всё равно, чем ты тут занималась, и тем более я об этом никому не скажу.

— Ну, да! Не скажет она, — вдруг Оксана очухалась. — Глаз за глаз. Зуб за зуб. А сегодня я тебя с Ивановым Марату сдала. 

— Отлично, что ты понимаешь, что сделала гадость, — доставая из шкафа стеклянный стакан, заметила я. — В следующий раз, когда решишь опять кому-то подлость подстроить, в частности мне, вспомни, что земля круглая, и к этому человеку можно нежданно-нагаданно подкатиться.

Пока из холодильника доставала пакет молока, Оксана, обняв кастрюлю борща как родную, взглядом прожигала во мне дырку.

— Правда, никому не расскажешь?

— Оксана, прекрати уже, а. Я же тебя не за расчленением трупа застала. Ну захотелось тебе есть, кушай ты на здоровье. Только в следующий раз тарелку не забудь взять. Кстати, борщ вкусный? — улыбнулась я девушке, а то стоит, вся трясётся.

— Очень. Ты, правда обалденно готовишь.

— Ну вот и славно, спокойной ночи, Оксана, — пошла я к себе.

— Я не всегда ем по ночам, а лишь когда мне паршиво, — бросила девушка вслед.

В знак того, что услышала, кивнула, а в знак того, что не готова к задушевной беседе, не остановилась и не обернулась.

— Что, даже не спросишь, почему мне паршиво?

— Ну и почему? — лишь наполовину развернулась я к девушке. Если у Оксаны ноготь сломался или ещё случилась какая ерунда, не дам себе мозг выносить, уйду.

— Марат себе бабу завёл, — призналась Оксана. — Давай выпьем по бокалу вина?

Глянула на стакан с молоком, вздохнула. Вино, как снотворное, однозначно вернее поможет.

— А давай.

Такое впечатление, что девушка Воронцова когда-то работала барменом: бутылку откупорила лихо, бокалы наполнила не глядя, как профессионал. Хотя есть и другой вариант, и Оксана не только втихушку по ночам ест, но и пьёт.

— И с чего ты взяла, что у Марата есть другая девушка? — пригубив вина, поинтересовалась я. — Сообщение неприличное у него в телефоне нашла или воочию увидела, как он тебе изменяет?

Оксана не по-девичьи шумно выдохнула, потом, высоко подняв подбородок, одним глотком осушила бокал.

— Я у него в кармане пиджака женские трусы нашла, — зло прорычала собутыльница и вновь наполнила вином свой бокал.

Не хотела смеяться над проблемой Оксаны, но смешок как-то сам по себе вырвался, стоило мне подумать, зачем Воронцов таскает в своём пиджаке чьи-то трусы. 

— Ну что тут сказать, — пожала плечами я. — Сочувствую. Но если ты здесь, значит, простила. Надеюсь, ты хотя бы надела эти самые трусы Марату на голову?

Подружка Воронцова, что отхлёбывала из бокала вино, неожиданно поперхнулась. Более того, затем она так злобно глянула на меня, словно мгновением ранее я говорила, не как следовало её любовника проучить, а на полном серьёзе предлагала её соперницу в дом пригласить, чаем с малиной напоить, сделать ей расслабляющий массаж ног, оставить на ночлег и непременно спать уложить вместе с Маратом.

— Я что, по-твоему, полная дура? — после возмущённого взгляда, последовал не менее возмущённый вопрос. — Естественно я трусы обратно Марату в карман положила.

— Естественно бы получилось, если ты бы заставила Марата их съесть или грандиозный скандал закатила. А в твоём поступке лично я ничего естественного не вижу.

— Эх, Настя, видимо, тебе в этой жизни всё легко доставалось, раз не понимаешь элементарных вещей. Ну закачу Марату скандал, ну устрою ему сцену ревности, и что дальше? В лучшем случае мы поругаемся, а чтобы обратно помириться, мне придётся перед ним на цырлах ходить. А в худшем - Марат просто бросит меня, и хозяйка труселей быстренько займёт моё место. Не-е-ет, я учёная.  Промолчу. Сделаю вид, что ни о чём не догадываюсь. Подожду, когда эта сучка ему наскучит, либо начнёт права качать, без разницы, результат будет один, Марат с ней расстанется, и мы заживём, как и прежде, вдвоём.