– Не пропадет.

Дневная жара отступала, рабочий день в порту закончился, и освободившиеся от дневных забот морячки дружно тянулись к выходу за развлечениями. А город, судя по всему, готов был эти самые развлечения предоставить. Когда мы с Байкиным прошли ворота, я немного удивился. Ожидал увидеть все же город, а сразу за портом начиналось какое-то беспорядочное скопление развалюх под тростниковыми крышами, среди которых направления движения можно было определить лишь по натоптанной земле, – тротуаров в Вольном, похоже, никто никогда не мостил и мостить не собирался.

Казалось, застройка шла без всякого плана – кто где клочок земли ухватил, там свое заведение и поставил. Архитектура была совсем тропической, то есть подчас без лишних окон и даже стен, лишь навесы, столбы, ну и всякие кухни да подсобки закрыты кривоватыми досками.

– Всеми ветрами кабаки эти продуваются, – сказал я.

– Да и пусть, хозяевам до этого дела нет, – хмыкнул Байкин. – Это же для морячков, а их тут в сезон штормов и не бывает. А в другой сезон и так жарко, чего деньги тратить на стены? Пьют – и ладно.

– А местные где гуляют?

– И здесь, и дальше от берега, – мазнул он рукой куда-то в сторону склона, по которому город взбирался на холм.

В кабаке, возле которого мы шли, было уже много народу, почти все столики заняты, в основном как раз моряками. Хватало уже и потаскух из татуированных негритянок – одетые в открытые платья из дешевого яркого ситца, все больше босые или в плетеных шлепанцах на ногах, они гуляли по улицам, приставая к прохожим, заходили в кабаки, где их хватали за задницы, а они взвизгивали с притворным испугом. На маленькой сцене в самой глубине зала под навесом тихо наигрывал квартет таких же негров. Наигрывал, мягко говоря, не слишком впечатляюще. Здесь негры не настоящие, джаза не изобрели.

Конец ознакомительного фрагмента.