– Мы с братом Никанором судно осмотрим, соответствует ли требованиям, а Макар пока с вашим плотником проверит укрепление под пушку, – ответил брат Иоанн, раскрывая брезентовый портфель с обшитыми кожей краями. – Если нормально, то завтра с утра будем устанавливать, а сегодня закончим все с бумагами и прочим. А географы просто на каюту свою глянут – да и все.

– Все так все, – кивнул я, после чего тихо спросил у Пламена: – Ты знаешь, что Вера здесь?

– Здесь? – удивился он. – На судне?

– Нет, в гостинице «Бриз», но она со мной прибыла.

– Правда? Спасибо. А можно к ней?

– А я тебе что, начальник? – не понял я вопроса. – Застать ее только надо, она по работе. Да, да, признали совершеннолетней, – добавил я, ответив на невысказанный вопрос.

– Ой, спасибо! – обрадовался он.

Вот так, мужик, счастье тебе подвалило неожиданно. Я-то давно заметил, какими ты глазами на Веру смотришь. Ну, где ее искать, я тебе сказал, а дальше уже сам справляйся.

«Святые братья» судно принимали придирчиво, заглянули везде, сопровождаемые Игнатием и Глебом. Выспрашивали все – сколько воды может взять, на сколько топлива хватает, сколько можем в море без захода в порт пробыть, а плотник между тем со своим коллегой из команды, Романом Возницыным, возился в трюме.

Аглая проснулась примерно к обеду, явно довольная тем, что сбежала не только от работы, но и от распорядка дня. Перездоровалась со всеми новыми людьми, оделась к выходу и, известив меня о том, что пообедает, а скорее всего позавтракает, в городе, поймала коляску и отправилась на вторую серию шопинга, явно одолеваемая какими-то планами.

Между тем в порт вошла и рядом с нами ошвартовалась еще одна яхта, подлиннее нашей метра на четыре, с белыми бортами и белыми же надстройками. Две пушки, стоят открыто, сзади Гочкис вроде того, что у нас пока в ящике лежит, а спереди другая, побольше, накрытая брезентом. Еще экипаж удивил многочисленностью, все сейчас толпились на палубе, слушая, как им что-то говорит рослый мужик с черной повязкой на глазу, который явно раздавал последние ценные указания, перед тем как команда рванет по кабакам.

– А, Исайя Одноглазый и «Молот Судьбы», – сказал подошедший сзади брат Иоанн. – Наследственный приватир, можно сказать, только ловлей пиратов и занимается. Таких, как он, больше и нет, наверное. «Мститель» еще был, ваш механик с ним ходил, но это давно, а вот Исайя уже лет пятнадцать в деле, и отец его этим же занимался.

– Что-то личное или профессия?

– Семья у отца Исайи погибла, у него личное было. А у сына уже профессия, на жизнь зарабатывает.

– Хорошо зарабатывает?

– Неплохо, – усмехнулся брат Иоанн. – Жить можно. Он, кстати, здесь, в Благовещенске, неплохой дом купил, а на двух отбитых шхунах его приказчики ходят, товар возят. Ты ведь, поди, главное забыл: важно не то, как церковь платит за уничтоженных пиратов, а то, что захваченные суда переходят захватившему. А у Исайи и вся команда в доле, вроде как кооператив. Кстати, – добавил он, – мы здесь закончили. Бери своего шкипера и пошли к нам, будем оформлять приватирское удостоверение, ну и вымпел получишь.

– Судно требованиям отвечает? – уточнил я.

– Вполне. Кстати, завтра тебе кое-какое добро подвезут, будь готов принять и освоить.

– Что за добро?

– Увидишь. Ты когда-нибудь с дыхательным аппаратом нырял?

– Приходилось, не раз.

– Вот и получишь пару таких. Могут пригодиться в будущем.

Вернулись мы в тот день с Игнатием на яхту часов в шесть, с подписанным патентом, извещавшим, что отныне мы являемся законно приватирским судном и выполняем задачи, порученные нам церковью и властями, и свернутым шелковым вымпелом – белым, с синим христианским крестом, точно таким же, какой развевался на мачте «Молота Судьбы». Подняли его с гиканьем и свистом, а не будь мы в порту, так и стрельбу в небо устроили бы.