– Писаный красавец, и даже старость его не портит, – заметила ее сестра-близнец. Волосы Блайт, похожие по цвету на лепестки нарцисса, всегда пребывали в идеальном порядке.

– А вдруг он приехал просить руки одной из нас, – с надеждой произнесла Дилайт Морган, и ее ярко-синие глаза, похожие на отцовские, возбужденно заблестели.

– Ну как можно быть такой глупой, Ди! – рассердилась на младшую сестренку Блисс, заставив ее потупиться. – Ты только взгляни на него! На нем одежда из самых лучших тканей, этой золотой цепи у него на шее хватило бы на приданое всем нам. А нам не достанется и ломаного гроша. Без приданого нечего и надеяться на удачное замужество. Можно считать, нам повезет, если нас возьмут в жены какие-нибудь крестьяне.

– Это уж точно, – скорбно подтвердила ее сестра-близнец. – Все мы останемся старыми девами или еще похуже, и тогда нас не пустят даже в церковь.

– С чего это вдруг тебе захотелось бывать в церкви, Блайт? – фыркнула старшая из девочек, лучше других разбиравшаяся в мирских устремлениях своей сестры.

– Ты же понимаешь, Блейз, дело не в этом! Просто я хочу выйти замуж и иметь детей, – с негодованием отозвалась Блайт.

– Ты имеешь в виду, что хочешь выйти замуж за богача, сестренка, – поправила ее Блейз.

– Конечно, любить богатого человека легче, чем бедняка, – заявила Блисс, по привычке защищая свою сестру-близнеца. – Мы бедны, и мне это совсем не нравится. Как бы мне хотелось стать богатой!

– Ну, на это рассчитывать нечего, – возразила Блейз с грустной усмешкой. – Вы только посмотрите на себя, сестренки! Эти старые льняные юбки уже стали слишком коротки для нас, а в лифы мы скоро вообще не влезем! Сошьют ли нам когда-нибудь новые платья? – с горестным вздохом заключила она.

– Положим, на Дилайт лиф до сих пор болтается, – поддразнила Блисс. – Правда, она еще малышка и не готова выйти замуж, даже если представится случай.

– Старая Ада говорила, что скоро я стану женщиной, – с воодушевлением возразила Дилайт.

– Да, Ада всегда говорит правду, – невесело подтвердила Блайт. – Значит, на выданье нас будет уже четверо, да что толку?

– Зато пока мы вместе, – возразила Блейз, первой оправляясь от приступа жалости к самой себе.

Четыре пары глаз встретились, и Блисс просияла улыбкой, от которой преобразилось все ее детское личико.

– Да, мы вместе, это правда, Блейз, а то было бы еще хуже, верно? – Она улыбнулась сестрам и задумчиво добавила: – И все-таки я хочу знать, кто этот джентльмен. Непонятно, зачем такому расфуфыренному щеголю понадобилось навещать нашего отца?

– Потом все узнаешь, – заявила Блейз, – а пока – где-то здесь, на краю сада, я видела вишню, всю усыпанную ягодами. Бежим соберем их, не то нас опередят птицы!

Повернувшись, она побежала в глубину сада. Три младшие девочки торопливо последовали за ней.

Сестры Морган с младенчества приучались к бережливости. Ничто не должно пропадать зря – это правило крепко вбила в их головы бедность. Когда ближе к вечеру они вернулись домой, их плетеные корзинки были наполнены переспелой вишней, так удачно обнаруженной Блейз. Прибежав на кухню, девочки наскоро набросили передники, тщательно вымыли ягоды в выщербленном тазу и уселись вынимать из них косточки, откладывая порченые ягоды в сторону. Когда на кухню забрела семилетняя Ванора, ей было поручено натолочь сахару.

– Можно засахарить часть вишен, – предложила Дилайт. – Перед постом они всегда бывают такими вкусными!

Блейз согласно кивнула, и три старшие сестры отложили в сторонку немного сладких ягод. Остальное было разделено поровну: половину положили в кипящий сахарный сироп, из оставшихся было решено приготовить джем.