Когда холод добрался до сердца, Хорт вздрогнул, и тут же за пределами очерченного огнем круга ему почудилось движение. Охотник судорожно вздохнул и вцепился в топор так, что почувствовал, как топорище сминается под сведенными судорогой пальцами. Тьма вокруг стоянки задвигалась, черный туман пополз из чащи. Мрак сгустился настолько, что деревья исчезли из виду. И в этот самый миг из тьмы донеслось яростное шипение. Так могла бы шипеть гадюка, будь она размером с бревно.

Хорт вскочил, с криком вскинул топор, готовясь отразить нападение. Навстречу ему из мрака выступило чудище: медвежья голова на огромном паучьем теле, восемь лап, каждая в сажень длиной, глаза горят голодом и злобой. Из пасти монстра и исходил леденящий душу звук. Охотник перехватил топор поудобнее, готовясь рубить, как вдруг ему на плечо легла твердая рука:

– Стой, – сказал Родомист. – Это морок.

– Как морок? Сейчас закусит нами, поймешь, что за морок.

– Смотри, Ратан и Леслав спят, хотя от такого шипения давно проснулись бы. – Несмотря на громкие звуки, что издавало страшилище, спящие даже не пошевелились.

– Шипение слышит только бодрствующий, – продолжил маг, – и слышит не ушами.

– Как так? – Хорт почувствовал, что челюсть его неприлично отвисает, но удержать ее не смог.

– А вот так. Смотри, он не подходит. – Монстр плевался и шипел, разевая пасть, но огня явно опасался.

– Морок, – с облегчением выдохнул охотник, опуская топор. – А кто же его навел?

– Сейчас посмотрим. – Маг нагнулся, выхватил из костра ветку.

Вооруженный ею, как мечом, Родомист зашагал прямо на чудище, и то, к удивлению Хорта, мгновенно исчезло, растаяло струйками мрака, как туман на солнышке. А на том месте, которое вырвал из тьмы огонь, обнаружился небольшой зверек, похожий на кролика. Только у кроликов не бывает острых хищных зубов и чешуйчатого хвоста.

Зверь осклабился, блеснул клыками и одним прыжком исчез за стволами.

– Вот он-то морок и наводил. – Маг поднял пылающую ветку повыше. – А выйди ты за круг света от костра, тебя бы слопали эти зверюшки.

Низкие, плохо различимые темные тени поспешно уползали, спасаясь от света.

– Да, ничего себе, пакость какая, – скривив губы, проговорил охотник.

Вернулись к костру. Ветку Родомист поместил назад в пламя, словно без нее костер погибнет.

Проснулся Леслав оттого, что его безжалостно трясли. И не просто трясли, а дергали за плечи из стороны в сторону. Откуда-то издалека при этом доносился голос учителя:

– Да вставай же, соня, вставай!

– Так темно еще. – Зевнув, юноша попытался вновь лечь, но ему не дали.

– Конечно, темно, – сказал Ратан. – Просто сейчас наша очередь сторожить.

Пришлось подниматься.

Вроде и не было особенно холодно, но вылезать из теплого спальника на мороз – дело малоприятное. Зато проснулся почти мгновенно, даже ощутил некоторую бодрость. Хорт и учитель улеглись на освобожденные места, а новоиспеченные сторожа расположились у костра.

Ночь была тиха. За небольшим кругом, очерченным неровно дышащим костром, царствовала тьма. При взгляде на нее казалось, что там мир заканчивается. Есть только островок, четверо путников, костер да рыхлый снег, а за пределами круга света – великая Темнота, хаос без границ и пределов.

Леслав зябко поежился. До чего только не додумаешься в Темном лесу. И словно в ответ на его мысли из тьмы раздался крик, похожий на женский. Затем еще один, ближе, и юноша вскочил. Что-то затрещало, раздался визг, и на границу светового круга из леса выбежала девушка, почти девочка. В облегающем, слегка разорванном сарафанчике, простоволосая и испуганная, она замерла на миг, глядя прямо на Леслава. Беззвучно соткались из тьмы преследователи: четверо огромных, похожих на людей тварей. Здоровенные лапищи протянулись к девушке, плотоядно сверкнули ухмылки из черных бород.