Обедали, не разводя костра, практически на ходу. Полноценный привал будет только вечером, когда незаметен дым.

– А что насчет пламени? – поинтересовался Леслав.

– Огонь заметен сверху, – мягко ответил маг. – Но драконы ночами не летают.

– Почему? – У юноши округлились глаза.

– Никто не знает. – Родомист пожал плечами. – Есть лишь догадки. Ночью течение Силы, если можно так сказать, ослабевает, и существа, что только ею и живут, не могут быть активны. Или все много проще – ящеры просто не видят во тьме.

Сильный ветер создавал дополнительные проблемы. Под ударами его невидимых кулаков с веток целыми сугробами рушился снег. Один здоровенный ком угодил Леславу прямо на голову – он как раз шел с откинутым капюшоном.

– Ничего, пойдем быстрее, и высохнешь, – сказал Ратан, глядя на растерянно моргающего юношу.

Ближе к вечеру лес изменился, чаще стали встречаться лиственные деревья. Появились проплешины, на вид гладкие и удобные для ходьбы. Но Леславу тут же объяснили, что едва ступишь на такую поляну, как мигом окажешься в грязной вонючей жиже по пояс, а то и по шею.

Участки редколесья старались обходить. Порой приходилось давать крюк на сотни саженей. Родомист с тревогой посматривал на небо. Под дикие завывания ветра облака мчались на восток, щедро посыпая землю снегом.

Когда дорога пошла на юго-запад, навстречу заходящему солнцу, Леслав спросил:

– Зачем поворачиваем?

– На запад – болота, почти непроходимые, да еще и голые, словно лысина, – охотно отозвался Хорт. – Даже если в трясине не потонешь, то с воздуха нас там за десяток верст увидят.

– Хорошо, что сегодня снегопад, – кивнул маг. – Да и тучи низкие. Но лучше не рисковать. Границу будем переходить возле тракта, где сухо.

– Но там стерегут, – меланхолично заметил Ратан.

– Охрану можно обмануть, болото – не проведешь, – отрезал Родомист.

Солнце зашло, но маленький отряд и не подумал останавливаться. Хорту тьма совершенно не мешала вести отряд. Лишь когда ноги совсем отказались служить путешественникам, а Леслав начал зевать, маг объявил привал.

Юноша застонал, с трудом оторвал от плеч вросшие в них за день лямки. Сразу стало легко-легко, были бы крылья – точно полетел бы. Но следующая фраза наставника мигом разрушила всю легкость, усталость вернулась с новой силой:

– Леслав – за хворостом.

Пришлось бродить по темному лесу, натыкаясь на сырые холодные ветви, что так и лезли в лицо. Лишь магическая чувствительность позволила найти сухостой. Мертвое дерево не дышит Силой. Леслав срубил небольшую сосну и притащил к месту стоянки, где из ветвей сложили навес, что будет защищать от снега.

Вскоре маленький костерок уже плевался оранжевыми искрами. Над пламенем повесили котлы. Натаскали большую кучу лапника.

Пока снег в котлах таял, Леслав вытащил спальный мешок и улегся на него, надеясь подремать до ужина. Но едва закрыл глаза, как его потрясли за плечи:

– Вставай, лежебока! – Из полутьмы выплыло лицо учителя. В нос ударил запах, от которого юноша мгновенно проснулся, – запах каши с мясом. Леслав резво вскочил и принялся искать ложку.

– Ого, как еду учуял, так запрыгал, словно лягушка весной, – улыбнулся Хорт, заглядывая в котел. – А мы тут решали, будить тебя или без ужина оставить.

Поели, вычистили котелки, и только после этого Леславу удалось по-настоящему улечься. Он влез в мешок, вытянул гудящие ноги. Последним, что видел, была высокая фигура учителя около костра. Маг, которому все равно спать нельзя, остался сторожить.

Хорт лег с краю навеса, но засыпать сразу не стал, решил понаблюдать за магом. Вдруг тот не выдержит, уснет? И тогда придется либо будить его, либо становиться на стражу самому.