– Начнешь – не дам остановиться, – предупредил  он, бросив меня на кровать. – Слышишь? Не смогу просто ни хрена. До конца, Сашка.

Я не знала, что он имел в виду. То, что хотел, чтобы я приняла его целиком или чтобы обязательно довела до финала. Но мне все равно. С его размером должно быть страшно, но нет. Я хотела дать ему все, что смогу. Насколько меня хватит.

– Хорошо… – кивнула, усаживаясь на кровати, подогнув под себя ноги, и жадно наблюдая за тем, как он практически раздирает молнию на ширинке, продолжая при этом заживо поедать меня глазами. Я ощущала это словно обжигающие физические касания, от которых невольно гнулась, будто они плавили меня, владели мной. Так и было. Владели. Он владел.

– Что же ты на хрен… – выдавил Коля, замирая, дыша рвано, точно захлебывался. – Видела бы моими глазами…

Протянул руку, на удивление нежно дотронулся до заострившегося соска, заставив вздрогнуть. Дернулся сам, как если бы моя реакция ударила впрямую и по нему.

– Сашка, ты ж убьешь меня к хренам, знаешь? – сдавленно пробормотал он, будто что-то мешало ему в горле.

Я не успела ответить. В дверь позвонили. Долгая-долгая такая писклявая трель, явно намекающая, что визитер не уйдет просто так.

– Замочу к херам! – оскалился Николай, скользнул напоследок по моей щеке подушечками пальцев и, матерясь, начал застегивать ширинку.

– Кто? – услышала я его рявканье спустя несколько секунд из прихожей. Ему отвечал тоже мужской голос, но негромко, и было не разобрать. – И что? Ксиву показывай.

Ксиву? Я такое уже слышала из разговоров отца. Это что, за нами уже пришли? Нашли этих… трупы?

Сердце скакнуло в горло, перед глазами поплыло и замельтешило разноцветными вспышками. Дышать вдруг стало нечем. Они обвинят нас? Дура, не нас. Колю! Из-за тебя! Но он же не виноват. Он спасал! Пошарив ополоумевшим взглядом, метнулась к почти пустому шкафу и выдернула с полки запихнутую комом футболку. Натянула, снизу завернулась в покрывало с кровати и выскочила из спальни.

– Ордер есть? Ну так обзаведись или вызывай повесткой. До свиданья,  капитан Корнилов.

– Не спешите прощаться, Шаповалов.

– Лишнего времени на пустой трындеж не имею.

– Даже если я скажу, что собираюсь обсудить с вами дела, напрямую касающиеся Сомовой Екатерины Олеговны?

Кто это? Родня или…

– И? Если моя сестра каким-то боком заинтересовала спецслужбы, хотя понятия не имею, каким бы, то опять же скажу – вызывайте повесткой.

– Я здесь пока исключительно для личной беседы, Шаповалов. Не хотите пригласить меня чаю выпить, или пусть нас все соседи слушают?

Дверь громко хлопнула.

– Чаю нет. И кофе. И вода, бля, кончилась. Здесь говори, – процедил Коля так холодно, что я плечами передернула. Никогда, даже в момент опасности, со мной он так не говорил.

– Эх, негостеприимный ты, Шаповалов, – тоже перешел на «ты»» невидимый мне посетитель.

Я уже поняла, что явился он не по поводу обстоятельств моего спасения и, наверное, стоило бы уйти, а не таиться за углом. Подслушивать – некрасиво. Но все же стояла на месте.

– С людьми твоей профессии быть гостеприимным – чревато, капитан.

– Ну это смотря кому. Если совесть чиста…

– Ты светские беседы ни о чем пришел вести? – грубо оборвал его Коля.

– Вознесенский Дмитрий Алексеевич вам знаком, гражданин Шаповалов? – В голосе незнакомца тоже мигом залязгал металл.

– А должен быть?

– На вопрос отвечайте.

– Это официальный допрос или же личная беседа? – язвительно уточнил Николай. – Понятия не имею, о ком речь.

– Да неужели? То есть вы понятия не имеете, что гражданин Вознесенский в течение двух лет принуждал к сожительству Сомову Екатерину, являющуюся вашей родной сестрой по матери?