, что я ждала его и что мой самый первый сон был посвящен ему. Совсем не всякий понравившийся нам человек пробуждает в нас подобные чувства. Я была уверена, и уверенность эта заполняла всю меня, рождая в душе восторг.

Уверенность в будущности была порождена обещанием, которого никто не давал. В своих мечтах, подкрепленных словами Альбины, я не видела его истинного взгляда и лица. Я думала, что рассуждаю здраво, но мысль моя вот уже долгое время была бесплотной. Я не видела и не замечала ничего вокруг, и с того вечера, когда первое встречное слово было произнесено, когда было дано негласное право говорить друг с другом и обращаться друг к другу, я совершенно и полностью по собственной воле погрузилась в океан чувства, который уже не только плескался у моих ног, едва касаясь кожи, а все больше топил меня, и я была этому рада.

Игра, которая еще совсем недавно была для меня лишь увлекательным времяпрепровождением и стимулом, стала смыслом моих дней. Я задерживалась на работе допоздна только ради того, чтобы просто вместе с ним выйти из здания офиса; иной раз я опаздывала на работу, чтобы только встретиться с ним в коридоре. Я стала жить его графиком и его ритмом, я стала жить им, сама того не замечая. Без преувеличения я могу сказать, что то время было лишено меня, – я погрузилась во вневременье, я выпала из общего ритма вселенной, окунувшись в мир страсти.

Да, то была страсть. Любовь – сложная материя, для которой одно лишь влечение – крупица в тонне песка. Он пробуждал во мне все мое начало, которого до него в полной мере не мог пробудить никто. Все, что было до него, представлялось мне ребячеством, все мои прежние переживания и мечты потеряли для меня всякий смысл. Мне казалось, что только теперь мне открылась самая непостижимая тайна мира – любовь.

Я не испытывала страха, я не чувствовала легкости и не была раздавлена грузом внезапно опустившегося на меня чувства – я была полна необъяснимой уверенности в том, что будущее открыто для нас, что в самое ближайшее время судьба моя решится и я навсегда буду связана незримыми, но такими прочными узами с человеком, который, несомненно, был создан для меня.

Что породило в моей душе эту уверенность? Были ли брошены неосторожные взгляды или произнесены неосмотрительные слова? Была ли дана надежда или подкреплена вера в истинность и несомненность правильности этого порожденного воображением выбора?

Нет, не было неосторожных взглядов и неосмотрительных слов, – была только легкость и поверхностность общения, за которыми скрывалась вся глубина пылкого человеческого сердца.

ГЛАВА 14


Неделя, открывшая во мне всю пламенность моего воображения и пробудившая во мне самоотверженность по отношению к одному человеку, породила в моей душе абсолютное отвращение к другому. Глеб, еще несколько дней назад вызывавший во мне только сухое безразличие и легкое раздражение, к концу недели стал мне противен.

Время приближалось к полуночи. Задержавшись на работе дольше обычного (на этот раз причиной был вовсе не Федор, а большое количество работы), я доехала в пустом троллейбусе (если не считать подозрительного вида мужчину, который сидел на самом последнем сиденье) до своей остановки. Выйдя из троллейбуса, я обнаружила, что следом за мной выскочил и мужчина. Сердце мое невольно замерло в груди.

Я мгновенно совершила ошибку – я сразу же углубилась в безмолвный лабиринт московских дворов. Мой дом находился в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от остановки, и, чтобы дойти до него, мне нужно было миновать несколько узких улиц, дворов и перекрестков. Быть может, это было лишь мое разыгравшееся воображение, но все же мне показалось, что мужчина последовал за мной.