— Через пять минут выходим, — отвечаю коротко и отключаюсь.

Мы с Дариной быстро собираемся — сумки уже стоят у входа. Беру ключи, надеваю легкие туфли на каблуке. Дарина не в силах усидеть на месте: подпрыгивает то на одной ножке, то на другой. Ее настроение — это всплеск, искра, солнечный луч, и я не хочу его погасить ни вопросами, ни предупреждениями. Просто улыбаюсь и открываю дверь.

Мы спускаемся вниз. Я держу Дарину за руку, и она то и дело оглядывается. Ей не терпится узнать, не подъехал ли папа. А он уже тут. Стоит у своей машины, припаркованной прямо перед входом.

Я невольно замедляю шаг. Сюда не пускают посторонних. Пропуск, охрана, электронные ворота. Но это же Богдан. Он всегда знал, как попасть туда, куда нельзя. Связи, деньги, умение договариваться с нужными людьми — в этом он всегда был мастером.

И, странным образом, меня это уже не удивляет. Я будто снова смотрю на него снаружи, как на кого-то, кто остался в другой жизни, в другом городе.

А потом одергиваю себя. И все же он здесь. Снова стал частью моей реальности. По крайней мере, на время. Что будет потом — я не знаю. Оставит ли нас, когда когда оставил меня? Или же… Дарина — это не то, что можно найти на стороне? А меня он с легкостью заменил?

Не знаю. И думать об этом я не хочу. Лишь в одном уверена: если моя дочь пострадает из-за него, я превращу его жизнь в ад.

Дарина отпускает мою ладонь и бежит к Богдану. Она буквально сияет от счастья. Басманов опускается на одно колено, разводит руки и дочь влетает в его объятия, смеясь. Это так живо, так искренне, что на мгновение сдавливает грудь. Я стою в нескольких шагах, наблюдаю за ними, как будто это сцена из чужого фильма. Стараюсь не показывать то, что творится внутри меня. А там настоящий раздрай.

Богдан помогает дочери сесть в машину, я же обвожу авто и располагаюсь на переднем пассажирском сидении. Пока Басманов располагается за рулём, я оборачиваюсь к Дарине, взгляд которой прикован к коробочке рядом с ней — аккуратная, с прозрачным окошком из мягкого пластика, через которое видно, что внутри находится кукла Барби. Не просто обычная — эта из лимитированной серии, с роскошным платьем, белокурыми локонами и маленькой короной на голове.

— Это мне? — Дарина почти шепчет, как будто боится, что подарок исчезнет, если сказать громко.

Богдан поворачивается к ней, улыбается:

— Конечно, тебе, моя принцесса. Вон как похожа на тебя…

Дарина снова смеется. Так звонко, что я невольно улыбаюсь.

— Спасибо, папа! — Говорит она, бросаясь ему на шею. Целует в щеку.

— И тебе спасибо… Что ты есть.

А я отворачиваюсь к окну,

чтобы не показать, как на глазах появляются слезы.

Богдан заводит двигатель, автомобиль плавно трогается с места. Пока Дарина рассматривает свой подарок, вытаскивает куклу из коробки, я наблюдаю за коробкой. И отвлекаюсь лишь когда слышу, как звонит телефон Богдана, который он поставил на подставку.

И на экране опять то самое женское имя…

Басманов имеет право на личную жизнь — умом понимаю. Но почему моя так портится, едва он появился на моем пути?

22. Глава 15

Сижу у себя в кабинете, сгорбившись над клавиатурой, уставившись в экран, будто он способен проглотить меня и избавить от мыслей. Пальцы бегло скользят по сенсорной панели, я то просматриваю презентацию, то возвращаюсь к сводке, открываю одну вкладку, закрываю другую. Ноутбук греется под руками, словно ему, как и мне, тяжело нести этот ритм. Документы разложены по двум стопкам: которые нужно проверить срочно, а какие можно и завтра. Я по очереди беру то одну папку, то другую, перечитываю тексты, делаю пометки, сверяю подписи, выискиваю ошибки в строках и между ними.