Грудь снова прошило бархатным рыком — его? моим? Я уже не понимала. Рейн прижал меня к себе сильней и понес к кровати. Почему-то казалось, что он зол… Когда его пальцы сжались в кулаки на простыни, я развернулась к нему лицом:

— Не хочешь меня? — Хотела бросить это ему со злостью, но вышло какое-то жалкое мяуканье. — Значит, только для пользования гожусь?

В ответ Рейн склонился ниже, до боли сжимая пальцы в моих волосах:

— А ты не видишь? — прорычал в губы.

— Не вижу, — дернулась, намереваясь выползти из-под него, но он развернул лицом в простынь и рванул штаны с моих бедер.

— Я покажу, — уперся в затылок.

А я даже порадовалась, что он не видит моего лица. Потому что от чувственного прикосновения его жестких пальцев между ног глаза сами закатились, и я выгнулась. Голова закружилась, в груди сладко заныло и скрутилось карамельной спиралью до самого живота. Как я сдержалась, чтобы не начать умолять Рейна меня трахнуть, осталось загадкой. Внутри я уже выла и выпрашивала продолжения, только нежности его вдруг осточертели. То, что этот горный кот вдруг обнаружил в себе умение быть ласковым, вызывало лишь злость.

— Не надо меня гладить! — процедила на его особенно трогательное касание языком где-то в области ямочек на пояснице.

— А то что? — усмехнулся он с вызовом. — Побьешь меня?

— Сволочь! — взвилась я, вскакивая на четвереньки, но даже не поняла, как он так меня схватил, что я оказалась лицом к нему на его коленях.

— Бешеная! — оскалился, шлепая меня чувствительно по заднице и рывком насаживая на член.

Я задохнулась от чувств и эмоций, отчаянно цепляясь за его плечи. Как же это неправильно, стыдно, обидно… и невыносимо хорошо!

Забывшись, я раскрыла глаза и сразу попала в плен его дикого взгляда.

Это он меня не хотел?! Черта с два! Он не просто хотел — он с ума сходил от голода! И не мог его контролировать.

Обхватил меня за ягодицы, не давая инициативы, и, осторожно приподняв, вернул назад.

14. 14

Простое движение, которое разорвало мой мир на две части.

Я вскрикнула и доверчиво вжалась в Рейна, позволяя ему управлять. Он — взрослый опытный самец, с чего мне сопротивляться? Его руки вдруг показались лучшим местом, голова снова закружилась, а между ног задрожало от близкого оргазма, и так это оглушило, что разнесло весь мир вокруг. Остался только Рейн и я — голая, ободранная до сердцевины, преданная всеми и доверчиво дрожащая от разрядки в его руках…

Наконец, его нежность перестала злить — шершавые пальцы трогательно стерли слезы со щеки, и я, не сопротивляясь, поддалась нажиму и позволила втянуть себя в поцелуй.

Ответная дрожь мужчины оттенила его нежность звериным рычанием и новыми царапинами на заднице, но мне было плевать. Растаяв окончательно, я растеклась по его груди и закрыла глаза, наслаждаясь временной пустотой в голове.

Рейна, кажется, тоже приложило — он откинулся со мной на спину и затих, осторожно удерживая меня за пострадавший зад.

Очередной глубокий вздох разогнал плотную завесу тумана в голове. Я выпрямилась, часто моргая на мужчину, которого оседлала. От моих ударов на его коже обрисовались воспаленные следы. Возможно, оставлю ему горсть мелких синяков, но это не радовало. Теперь то, что он позволил мне вызвериться, казалось неподъемным авансом. И вообще все это казалось адом, который он обещал. Такой контраст эмоций выматывал. Я то убить его хотела, то выгибалась и урчала похотливой кошкой, стоило ему намекнуть на новый акт случки…

Когда его руки ожили на ягодицах, я вздрогнула и слезла с него: