- Мы же делали это только что, - в самом деле перед сном Дженсер занимался с ней любовью и делал все, что ей хотелось, от чего она визжала как дикая кошка. И после обеда они для этого уединились в пальмовую рощу. Ну почему боги ему подсовывают таких ненасытных женщин? Пожалуй, его родственница еще более сумасшедшая в этом, чем дорогая Эриса. Он обреченно вздохнул и начал стаскивать тунику.

- Нет! – остановила его сестра. – Я хочу с тобой к озеру. Представляешь, как там приятно сейчас плавать? В воде отражаются звезды, и мы плывем среди них словно нубейские боги в темном небе. И там, когда мы войдем в воду, я тебя очень порадую. Скажу такое, что ты даже спать не захочешь этой ночью.

Перспектива не спать этой ночью не слишком вдохновляла господина Диорич. Тем более эта ночь была их последней ночью стоянки в оазисе. А дальше долгий, утомительный путь до Фальмы. Но отказать любимой сестре он не мог, ведь она и Эриса – те два человека, которым он отдал свое сердце.

- Хорошо, - сказал он. – Пойдем к озеру. Только ненадолго. Нужно выспаться перед дорогой.

Дженсер скрутил накидку, перебросив ее через плечо, взял сестренку за руку, и они пошли мимо шатра Херсима Нарима, верблюдов, догоравших костров, от которых пахло жареным мясом. Он держал Сульгу за ладошку и украдкой поглядывал на ее лицо, освещенное сбоку луной. Поглядывал и думал: как же она хороша, почти как Эриса. Только Эриса светлая и ее красота божественная северная. Сульга… Ее черные большие глаза похожи на ночь. Она вся гибкая, быстрая как прыткая ящерка. Нет, скорее, как кошка. Дикая кошка, потому что в ней так много грации. Вот только во время занятий любовью, увы, Сульга кричит почти так же громко как Эриса. А это очень плохо. Ведь караванщики знают, что она его родственница. Пусть родственница не совсем близкая (все-таки сводная – не кровная) все равно могут пойти дурные слухи. Вообще, Дженсер не понимал, как получились у него сложились такие отношения с сестрой. Ну как его угораздило лишить ее девственности?! Что называется, Шет попутал. Если бы все было можно отмотать назад, то он, конечно бы, очень постарался не стать первым мужчиной Сульги. Ну зачем ему такая огромная ответственность? Увы, боги распорядились как распорядились - с ними не поспоришь.

Теперь же встала другая проблема: после Фальмы его сестра решила ехать с ним в Эстерат и жить там, пока он с женой не отплывет обратно в Арленсию. И даже как-то обмолвилась, что не против посетит Арленсию. Прежде такое стремление Сульги не вызнавало опасения у Дженсера, но теперь… Сможет ли он скрыть от Эрисы свои новые отношения с неугомонной родственницей? Тем более Сульга такая прямая в разговоре и отчаянная: что на уме, то и на языке. Может и сама ляпнуть ей. А Эриса бывает очень вспыльчивой. Хорошо, если кончится просто дракой. Но ведь стануэсса может и убить его, Дженсера, или его сестру, если под руку попадется что-то опаснее сковородки. В общем, совместное появление в Эстерате тем более перед собственной женой Дженсеру очень не нравилось. И он не знал как от этого отвертеться. Разговоры с юной аютанкой на тему «Эриса сильно рассердится» ее не впечатляли. Она лишь отвечала: «Это мы еще посмотрим кто из нас рассердится сильнее!». А если по-честному, вот так положа руку на сердце и отбросив все страхи, то Дженсеру не слишком хотелось… Вернее, слишком не хотелось расставаться с милой сестрицей после Фальмы. Ведь потом он вернется в Эстерат, на скорый корабль и к Арсису. На этом все, не будет в его жизни больше Сульги Иссимы, которую он, между прочим, любит. И если бы боги позволили ему иметь сразу две женщины, только так, чтобы Эриса Диорич, не знала об этом божественном позволении, то он стал бы самым счастливым мужчиной на этот свете. В добавок к тому, владельцем обширных хлопковых полей по Фальмой. Ах, как это было кстати, при его пошатнувшихся делах в текстильных мануфактурах!