Языком он скользнул глубже, еще и еще. И пальцами обласкал, изучая мучительно медленно каждый миллиметр.

Острая боль пронзила пах. Тим в голос застонал, когда девчонка все же умудрилась надавить лодыжкой на звенящий от возбуждения член.

— Твою мать! — выругался Тимофей.

— Слезь с меня! Живо! — задыхаясь, приказала Лада.

Архипов зло мотнул головой. Вот уж нет, девочка!

Перехватил Ладу прежде, чем она успела откатиться от него. Сжал руками, придавил к матрасу.

— Услада… Моя! Поняла? Ты моя! — пробормотал он, вжимаясь возбужденным членом в девичью попку, упираясь коленями в разворошенную постель.

Тимофей Владиславович ни черта не мог с собой поделать. Понимал, что обязан притормозить. Должен сдержаться. Он же не сопливый пацан, может держать свои чувства и желания под контролем.

А нет. Не сумел. Потому что сладость кожи под языком. Гибкой тело, идеально повторявшее его, под ладонями. И влага между пальцами.

Архипов нырнул ладонью по гладкому животику, меж стройных бедер, развел мокрые складочки, надавил пальцем на клитор.

Лада вскрикнула. Попыталась вывернуться. Он пустил ровно на столько, чтобы девочка качнулась к постели. Потеряв равновесие, уперлась ладонями в матрас.

Подтянул обратно, подстраиваясь под крутые изгибы бедер. И пальцы — глубже, размазывая влагу и готовя для себя.

Лада прогнулась в спине. А он прижался ртом к острым косточкам позвонков. Прикусил, облизал. Он всю ее хотел облизать. У него крышу срывало от того, насколько его девочка тесная, сладкая, горячая.

— Чертов ублюдок, Архипов! Ненавижу тебя! — шипела Лада и вдруг застонала громко, протяжно, оглушая его страстью и желанием. Она хотела его. Неистово и сильно. Он же чувствует все.

— Услада моя! — пробормотал он в ее затылок и скользнул в тесное лоно, помогая себе рукой. И пальцы все еще на ее влажном клиторе. И стоны с нежных губ. Пусть приглушенно. Пусть в подушку. Но он слышал.

Толчок. Еще один. И еще. Пока Лада не начала отвечать ему. Не начала двигаться так, как ему хотелось. Не толкалась упругой попкой в его пах, дразня и сводя с ума.

Хотя, куда уж больше? Он и без того… Без тормозов… По уши в ней… По самые яйца… Во всех смыслах!

Тим гладил и ласкал обожаемое им тело, купался в стонах удовольствия своей девочки, рычал, словно дикий зверь.

Она тесно сжала его собой, задрожала в его руках, ругаясь и матерясь. И голос ее осип, охрип от стонов.

Тим кайфовал от того, как ярко и бурно кончает его малышка. Замирает на выдохе. Стискивает его до безумия сладко, так, что и Архипова начало трясти.

И в самую последнюю секунду у него все же хватило мозгов выйти. Тугие струи излились на изящную спину.

Тим накрыл гибкое тело собой. Рухнул, придавив к мягкому матрасу. А меж их телами — его сперма, склеила их, спаяла в одно целое. И вся Ладушка пахнет им.

Дикий зверь в душе Архипова удовлетворенно рычал. Да, его девочка. Вся его!

И на ухо, облизав мочку, нырнув глубже языком, Тим шепнул:

— Ты мое безумие.

7. Глава 7

— Я хочу, чтобы ты ушел, — тихо повторила Лада.

— И чтобы Шамиль вернулся? — зло прищурился Тим.

— Это не твое дело, Архипов!

— Именно мое, Услада, — упрямо проговорил мужчина и, перекатившись, поднялся с постели. — Мое дело знать, где, когда и с кем встречается моя девушка.

— Это ты Инге предъявляй! Я здесь при чем?!

— При всем, — отрезал Тим, а его взгляд смягчился, когда он наблюдал за девушкой.

Лада торопливо куталась в покрывало, волком смотрела на Архипова, а у Тима не было иных желаний, кроме как обнять эту колючку.

— Ладушка…

— Не смей меня трогать! Руки убрал! — рявкнула Широкова и ловко отпрыгнула дальше от Тима. — Я не хочу больше спать с тобой! Я ненавижу тебя! Мне все это не нравится! Не нравится! Понял?!