– Господин ректор?

– Что?

Старший инспектор Sûreté кивнул на окно.

За окном ректор Паскаль видел оскорбительное здание спортзала. Просто какой-то архитектурный гнойник – если таковые существуют!

– У вас из окна отлично виден спортзал, – сказал Гамаш. – Насколько я понимаю, вы не замечали, чтобы там что-то происходило на прошлой неделе?

– Я? Нет. Меня вообще здесь не было.

При этих словах Паскаль покосился на свой стол. Обратив на это внимание, Гамаш подошел поближе. На столе лежали распечатки двухдневной давности.

Ректор заметил взгляд Гамаша:

– Только ради этого и приехал. Я сначала взял их домой, а потом привез обратно, когда понял, что придется пробегать тут весь день, как на пожаре.

Он уставился на старшего инспектора так, будто университет действительно горел и это Гамаш поднес к нему спичку.

Тот подавил желание напомнить, что он просил, умолял как ректора, так и почетного ректора отменить эту лекцию.

Завибрировал телефон: пришло сообщение от Бовуара.

– Нам нужно знать, кто арендовал помещение для профессора Робинсон.

– Все службы администрации закрыты на каникулы, – сказал ректор Паскаль.

Гамаш вскинул брови:

– Но кто-нибудь из ответственных лиц может прийти сюда, как вы считаете? Много времени это не займет. Мне бы не хотелось выписывать ордер.

– В этом нет нужды, – сообщил ректор. – Через час я предоставлю вам эту информацию.

– Bon, merci, – кивнул Гамаш. – Тогда, если ко мне нет вопросов…

– Сожалею, что вы не запретили лекцию после нашего разговора, Арман, – говорил ректор Паскаль, провожая Гамаша к двери, – но при этом благодарен вам и вашим людям за то, что вы сделали.

Гамаш увидел сочувственное выражение на лице Колетт Роберж.

– Я думаю, что смогу доставить вам нужные сведения, – сказала она. – Мой кабинет в административном здании. У меня есть ключ.

Гамаш оглядел помещение, потом посмотрел на Колетт Роберж:

– Это ваш кабинет?

– Oui. Я бы пригласила вас сесть, но…

Сесть было некуда, разве что на старое заляпанное вращающееся кресло за столом, которое, судя по его виду, нашли на мусорной свалке.

Гамаш видел тюремные камеры побольше и поуютнее.

– Никто не предполагал, что почетный ректор будет всерьез работать, – усмехнулась Роберж, опершись о стол, заваленный бумагами.

– Назначая вас, они явно не знали, что их ждет. – Затем выражение лица Гамаша стало серьезным. – Почему мы здесь, Колетт?

– Я пригласила вас, чтобы отдать вам заявку на бронирование зала, которую вы просили.

– Ее можно было бы отсканировать и отправить по почте. И это не обязательно было делать почетному ректору.

– Верно.

Он ждал.

– Я думаю, вы догадываетесь, почему я позвала вас сюда.

– Я думаю, мне не хочется догадываться.

Она кивнула, потом потянулась к ящику стола.

– Заявку с чеком оплаты я могу отдать вам прямо сейчас. Они под рукой, искать не нужно. – Она вытащила бумагу из ящика, но не торопилась передавать ее Гамашу. – Эбби позвонила мне перед Рождеством.

– Вы прежде не говорили этого.

– Не говорила. А теперь говорю. В этом нет ничего необычного. Большинство людей, которые не очень близки, но хотят поддерживать отношения, вспоминают друг о друге к Рождеству. Она прислала мне свою работу, подготовленную для Королевской комиссии, и я следила за спорами вокруг ее теории. Она сказала, что хотела бы приехать повидаться.

– Но они с помощницей остановились не у вас. Сняли номер в «Мануар-Бельшас», верно? Я отправил туда агентов на случай, если кто-нибудь попытается учинить там неприятности.

– В моем доме и без того гостей было предостаточно, вы сами видели, – так что мы не могли их принять. Но…