Майя качает головой, возвращаясь к тележке с бельем. Она ниже меня ростом, и юбка униформы у нее ниже колен. Любая другая выглядела бы в этой одеже неряшливо, но только не Майя. Она похожа на сексуальную актрису из сериала на телеканале CW, которая просто соизволила сыграть горничную.

– Я не против того, чтобы люди хорошо проводили время, Лакс. Просто иногда мне кажется, что они забывают, что кто-то помимо них рано или поздно увидит это дерьмо.

– Или они хотели, чтобы мы увидели это дерьмо, – возражаю я, доставая из своей тележки пакет с логотипом отеля. – Может, они так развлекаются.

– Отвратительно. – Она содрогается всем телом, а я беру розовый вибратор и бросаю его в пакет.

– Ханжа.

– Чудачка, – пожимает плечами Майя, прежде чем скрыться в ванной. Я улыбаюсь ей и возвращаюсь к своему занятию.

Майя новенькая в «Халеакала», начала работать только в прошлом месяце, и хотя она мне очень нравится, у меня такое чувство, что через пару недель она уволится. Я работаю здесь достаточно долго, чтобы понять, что обслуживающий персонал, как правило, делится на три категории: долголетки, дамы, которые проработали здесь лет десять и будут работать еще тридцать; ребята из разряда «это временно, но я здесь уже год», и, наконец, девушки, похожие на Майю, которые думают, что работать на пятизвездочном курорте будет весело, не слишком утомительно и здесь можно прилично заработать.

Предполагалось, что я буду в третьей категории, но спустя шесть месяцев кажется, что я все же попаду во вторую.

На Гавайи я приехала ради парня – понимаю, это звучит глупо, – но мне кажется, что любая женщина, которую Нико Йоханнсен пригласил на Мауи, тут же купила бы билет на самолет.

И, кроме того, дело было не только в нем самом, но и в том, что он предлагал. Возможность путешествовать, пуститься в плавание под парусом вокруг света, шанс наконец-то посмотреть мир.

Настоящее приключение.

– Жизнь мечты, – бормочу я, растерянно глядя на кровать и не зная, что делать дальше. Может стоит разложить игрушки на полотенце на полочке в ванной, как мы раскладываем кисточки для макияжа?

Внезапно я ловлю себя на мысли, что все, чего я хочу, – это уволиться. Сорвать с себя униформу, бросить тележку для уборки, уехать с курорта и вернуться домой.

Но где теперь мой дом?

Технически я живу в крошечном домике на ранчо на южной стороне острова. Мы с Нико делим жилище с двумя парнями, с которыми он работает в марине[1], и их девушками. У нас там нет даже отдельной комнаты – мы спим на матрасах, которые на ночь расстилаем в гостиной. В доме постоянно пахнет солью и солнцезащитным кремом, а простыни всегда немного влажные и шершавые. На шестерых приходится две ванные комнаты, где мокрые купальники сушатся на карнизе душевой, а полотенца покрыты маленькими пятнышками плесени, потому что в этом месте, кажется, ничто полностью не высыхает.

Предполагалось, что домом станет яхта Нико «Сюзанна».

Даже думать об этом больно; я представляю ее в сухом доке с чертовой огромной дырой в корпусе. Нико пригнал яхту из Сан-Диего после того, как мы познакомились, и я прилетела сюда, чтобы встретиться с ним. Билет в один конец, вся моя жизнь была упакована в чемодан и рюкзак.

Но когда я добралась до Ваилуку, то узнала, что не только двигатель «Сюзанны» сломался во время перегона, но и на пристани, куда Нико доставил яхту для починки, в результате несчастного случая, когда ее снимали с прицепа, корпус был пробит, а на ремонт у Нико не было средств.

Поправка: Нико не стал просить денег на ремонт. У его семьи денег предостаточно – у них своя огромная юридическая фирма, занимающаяся делами по возмещению ущерба, судебными тяжбами и прочим дерьмом, – но Нико хочет ворваться в большой мир на своих условиях.