– Не стесняйся, главное, хорошо? – здоровяк не унимался, стоял у решетки, смотрел на пленного южанина и нервно покусывал губы. Ладомар прожевал кусок мяса, отметил невероятный вкус специй, и снова запустил руку в миску. В местных тюрьмах и кормежка на уровне. Может, стоит убить кого-нибудь, чтобы навсегда тут с комфортом поселиться?

– Молчаливый ты какой! – стражник, наконец, отошел от камеры. Слушая его удаляющиеся шаги, Ладомар размышлял над тем, что показал ему Шаман. По правде говоря, паладин чувствовал себя обманутым. Всю жизнь пронести над собой знамя веры, быть верным ратником Небесного Горна, и, наконец, узнать, что его дар – всего лишь болезнь, которая убивает людей из другого рода. Воистину, от ума все беды. В учении свет, но в неведенье счастье. За такой «подарок» Ладомар возненавидел Мерзлого.

Сердце подсказывало паладину, что Шаман не врал. Что те образы – это окна в прошлое. Что не было Халда и Усмия, как великих Богов. Впрочем, паладину Небесного Горна (как и другим воителям его веры) такие детали были малоинтересны. Он всегда поклонялся божеству, давшему изначальную жизнь. Но как же… странно?… знать, что у Божества нет качеств из разряда «Добро и Зло». Он просто находится выше другого Бога, и то, исключительно в географическом плане.

Если же следовать видениям, то зло больше подходило Халду. Вернее, Халде. Те ужасные рогатые демоны, с черными кожистыми крыльями за спиной, никак не походили на добрых созданий, а твари из болота…

Ни о тех, ни о других Ладомар никогда не слышал. Странно, на слуху всегда были создания Усмия. Бурые Псы, Светлый Дух, Сын Ветра, Дети Серпа… Халда оказалась не столь плодотворна?

Паладин почувствовал знакомый холод. К нему шел Мерзлый. Усмиец. Хозяин.

– Браток-братишка, пойдем, потолкуем, – у камеры появился Разящий. Обращался коренастый рыцарь к дюжему стражнику. Приобняв воина за плечи, Лихой увлек того от решетки. – А то, знаешь ли, давно не был в Разломе, как тут дела-то идут?

Голос рыцаря удалялся, а мороз все усиливался. Ладомар еще по реакции Танаты понял, что о существовании среди Верховных Мерзлогоникто и не догадывался, а сейчас, после того как Разящий увел стражника – лишь в очередной раз в этом убедился.

Когда Шаман остановился у решетки, паладин недовольно отметил, как от холода бегут по плечам неприятные мурашки.

– Образумься и не начинай свое изгнание опять, воин Небесного, – предостерегающе выставил вперед руки Мерзлый. – Это ни тебе, ни мне по сердцу не придется, клянусь душою льда.

Ладомар промолчал: он зачарованно наблюдал, как на решетке медленно проступает иней.

– Признаюсь, я жду от тебя потока вопросов, – наконец проронил Шаман. – Пока я в хорошем настроении – рекомендую этим воспользоваться. Поверь мне, южанин, это большая редкость.

– А зачем мне задавать эти вопросы? – Ладомара задели слова Мерзлого. Плевал он на такие одолжения.

– Потому что скоро, мой юный друг, тебе будет совсем не до этого.

– Послушай, усмиец, – паладин встал на ноги и подошел вплотную к решетке. От Шамана веяло диким холодом, но Ладомар даже виду не показал. – Придержи свой студеный язык за зубами, а?

На лице Мерзлого не отразилось никаких эмоций.

– Вы выдернули меня за несколько миль до того, как я увидел ту, которую ищу не первый год! – паладин скривился от ярости. – Вы выслали моего друга из страны, хотя он потерял родину, помогая вам!

Шаман медленно склонил голову набок, но промолчал.

– Что вам от меня надо вообще? Вы хотя бы сами понимаете, зачем я вам тут нужен?!