Это не чёрт, Димочка, это демон!
В мгновение ока я оказываюсь в руках Аронова, пролетев мимо рук Димы.
– Не надо трогать… Это – моя женщина.
Его губы касаются моего виска, и Димка смотрит на это, охреневая.
Нет, нет… Погодите-ка!
Толкаю Аронова в грудь, но он словно не чувствует. Его мышцы как канаты. Он оттягивает меня в сторону, чтобы я не стояла между ними двумя.
– Всё, что ей было можно, она тебе уже дала.
И возможно первый раз в жизни я чувствую себя фигурой на шахматной доске. Это партия Аронова, да!
Охреневаю, пытаясь поймать его взгляд.
Нет, реально? Реально?! Ты осознанно двигаешь мной сейчас, чтобы срубить ему голову?! Ну, конечно! Тут без вариантов!
Из моих рук вываливается букет.
– Женя? – я чувствую, как тормозная моего Семьсот двенадцатого начинает подтекать. – Объяснишь?
Сейчас будет пиздец!
– Ты что делаешь? – взрываюсь я, хватая Аронова за ворот куртки.
– Что такое? – ухмыляется он мне зло. – Он был не в курсе? «Ой!»
ААААХ ты… Шар возмущения и гнева внутри меня раздувается так, что…
Сейчас, блять, никто здесь не выживет!
Аронов улыбается. Чуть заметно. Азартно, агрессивно. В воздухе витает мандраж. И я бы не стала сейчас делать ставок, кто кому первый даст в морду!
Потому что мне кажется – это буду я!
– Такой взгляд у тебя горячий, моя девочка… – нервно, но азартно усмехается он. – Соскучилась? Поехали…
Сволочь! Хрен ты меня сдвинешь на следующую клетку.
– Дим, – перевожу взгляд на обтекающего Морозова и отрицательно качаю ему головой.
– Правильно, детка, извинись перед парнем. И впредь предупреждай игрушек, что они только игрушки.
Димкины глаза закрываются на секунду, я чувствую взрыв.
Да, сказанное наложилось на мои перлы. И картина сильно искажена.
Молодец, Аронов! Хорошо рисуешь! Даже вслепую!
Я чувствую, как внутри себя Димка разносит сейчас всё вокруг! Он открывает глаза, в них… Не на меня он смотрит. Мне адекватно врезать в ответ он не может! И…
Поубивают сейчас друг друга. Мне кажется, Аронов прямо жаждет, чтобы тот сорвался.
Димка переводит взгляд на меня и гаснет.
Всё. Тут ничего сделать уже нельзя и не надо.
Но блять, зачем так?! Кто дал тебе такое право?!
Я разворачиваюсь к Аронову.
Ты бросил это право мне в лицо, укатив на своё море! А теперь... играешь в моих любимых котят без спроса? Топишь насмерть!
– Сволочь! – нервно усмехаюсь я.
Это же надо! Так нагло... Не могу поверить в происходящее.
– Да, моя девочка… – кивает он, расслабляясь.
Шар внутри меня тоже взрывается.
– Зараза! – впечатываю кулак ему в грудь.
– Ещё, детка… Ты такая горячая, когда злишься.
– Ты посмел… – оскаливаюсь я на него и размахиваюсь, чтобы стереть с его лица эту циничную усмешку.
Отклонившись, он перехватывает мою руку, рывком прижимая к себе, и шепчет:
– Тише. Тише, Женечка… Прости меня. Я ездил один. Очень скучал. Сходил с ума. Мне больно сейчас… Очень! Пожалуйста…
Я не понимаю, что он говорит. Слова понимаю, смысл – нет!
Вырваться из его рук не получается. Истерично дышу.
– Как ты посмел?! – сглатываю я. – Как ты мог так…
– Я во всём неправ. И в этом тоже неправ. Но я не отдам тебя никому. Посмотри на меня…
Он держит моё лицо ладонями.
Не хочу!!!
И мои коготки впиваются в них, пытаясь оторвать. Я чувствую, как прорисовываю борозды на его коже.
Не отпускает.
– Смотри на меня… Женя… Тише…
И я смотрю в эти до боли родные глаза.
– Не злись… Женечка… Девочка… Это же я...
Его губы замирают на моём лице.
Силы вдруг резко покидают меня. Живот начинает наполнять такой знакомый болевой спазм, отдающий болезненной пульсацией в грудь.