Катя с Верой все это время простояли неподалеку. Все силились услышать хоть что-то, но возможность такая им не представилась – если кто и повышал тон беседы – то всего на пару мгновений, и тут же снова затихал…

Самойлова чувствовала себя будто на иголках, и даже Вера заразилась этим состоянием. Стоило же той самой двери открыться, как подруги разом вытянулись по струнке, замирая, и моментально прислушиваясь.

Сначала вышли физрук с Татьяной Витальевной… Потом Никита, за ним Андрей…

Первый увидел девушек, хмыкнул… Катя отметила, что нос у парня в не таком уж и плохом состоянии, может даже без синяков обойдется…

– Держала б ты его на цепи, Самойлова, а то ходит тут, членовредительством занимается, – подойдя ближе, убедившись, что из кабинета его слова не услышат, Никита чуть наклонился к Кате, давая такой свой ценный совет.

– Язык попридержи… – Катя видела, что у Андрея снова желваки ходуном ходить начинают, на шаг от Никиты отошла, ответила с вызовом. Вот теперь-то уж точно не сомневалась в том, кто стал зачинщиком драки.

У Разумовского всегда были проблемы с умением вовремя остановиться и сильно завышенным чувством собственной важности.  Но сам-то он это, конечно, проблемами не считал…

Ей Никита не ответил, а вот к Андрею повернулся, снова шепотом (но Катя с Верой услышали), произнес:

– Как и договорились, Веселов… Продолжим.

– Не сомневайся…

– Что вы продолжить собрались? – Андрей явно собирался пройти мимо стоявших тут подруг, не сказав ни слова, но Катя не дала, за руку поймала, потянула, чтобы он развернулся.

– Ничего.

– Андрей…

– Ничего. Нас не выгонят, даже родителей вызывать не будут, мы публично помирились, прощение друг у друга попросили, конфликт исчерпан.

– Но вы же только что договорились…

Как ни странно, Вера шикнула, когда Катя тон повысила, собираясь повторить то, что Никита прошептал недавно…

– В классе поговорим…

Воспользовавшись тем, что Самойлова повернулась к подруге, Андрей высвободил руку, снова развернулся, пошел по коридору…

Вот только не в класс – на улицу вышел.

– И что это значит? – Кати же не оставалось ничего другого, кроме как к Вере обратиться.

Та плечами пожала.

– Думаю, ты ничего не добьешься, но они что-то задумали…

***

– Веселов…

– Что, Самойлова?

Андрей вернулся на следующий урок ровно со звонком. Достал тетрадь, начал усиленно делать вид, что следит за тем, что в классе происходит, Катю при этому игнорировал…

– Что вы собрались делать с Разумовским?

– Чай пить… С него печенье, с меня заварка…

– Веселов…

– Что, Самойлова?

– Не смей с ним драться больше…

Андрей хмыкнул, промолчал. Катю это не устроило…

– Поклянись мне, что вы больше не будете…

– Успокойся…

– Поклянись…

– Нас сейчас выгонят с урока из-за тебя.

– Пусть выгоняют, поклянись…

– Тебе «пусть выгоняют», а у меня, знаешь ли, один залет за сегодня уже есть, норма исполнена, хватит…

– Ну так скажи, что вы не будете драться, и я отстану.

– Катя…

– Я тебя в классе забаррикадирую.

– Самой не смешно?

– Нет, не смешно. Вы же поубиваете друг друга…

– С удовольствием…

Катя чуть ли не зарычала от злости и бессилия. Вот ведь баран упрямый. Глупость собирается сделать, еще и так настойчиво…

На телефоне Кати экран загорелся, она тут же его схватила, чтобы Андрей не успел прочесть, хотя его, кажется, телефон и не заинтересовал совсем.

Вера писала: «Я у Санька спросила, он мне подробности рассказать отказался. Мол, я тебе сразу донесу… Но в общих чертах: они сегодня вечером договорились встретиться и поговорить. Не знаю, где, не знаю, во сколько…».

Легче от этого, конечно, не стало, но делать все равно что-то надо было.