***

– Екатерина Марковна, – папа показался в двери ее спальни около восьми, подошел, поцеловал в макушку, бесцеремонно заглядывая через плечо дочери на экран ноутбука. Там ничего интересного обнаружено не было. Всего лишь видеоблог о «наших заграницей».

– Марк Леонидович, – Катя улыбнулась отцу, целуя в подставленную щеку.

– Ты поужинала?

– Да.

– Сорок минут прошло?

– Папа!

– Что папа? И пошутить уже нельзя?

– Иди Снеже так пошути, я на тебя посмотрю…

– Так я ж не идиот клинический, Коть, чтобы ей так шутить, я тихонечко, тебе…

– Всегда знала, что мой отец – воплощение смелости!

Марк попытался взъерошить дочери волосы, но она увернулась…

– Ну пап, потом не расчешу!

Он вздохнул, но смирился. Дети растут. Уже ни волосы не взъерошишь, ни на спине не потаскаешь, хотя попробовать можно, но грыжа вряд ли будет в радость…

– Мне Марина звонила, говорила, ты на сон жаловалась…

Катя закатила глаза, жалея, что ляпнула об этом Марине. Позволила себе забыть, что у этой лучшей в мире женщины в режиме нон-стоп работает функция «гиперопека»…

– Все хорошо, просто заснуть не могла долго, с кем не бывает?

– О чем думала?

– О всяком…

– А конкретней?

– Пап…

– Я не давлю, просто… если тебя что-то волнует, ты знаешь…

– Да, я знаю, все хорошо, иди к мелким…

Марк не стал настаивать, вышел из спальни старшей дочери, отправился на кухню «рисковать жизнью», а Катя…

Поставила на паузу видео, на котором больше не могла сосредоточиться…

Она ведь в детстве могла доверить Марку все. Да и то, что волновало ее, понять может он один, и помочь тоже, но почему-то обратиться к нему с этим было выше ее сил.

Вот только и бессонница ее подчас доводила до белого каления. Сейчас даже страшно было, что ляжешь в постель, а потом мучаешься, мучаешься, думаешь, думаешь… И о чем? О человеке, который вряд ли думал о тебе за всю жизнь столько, сколько ты о нем за ночь. Который вряд ли слезинку пролил из-за того, что по тебе тоскует, который… Матери ведь должны безоговорочно любить своих детей, правда? Но Катя которую ночь не могла понять – почему ей попалась бракованная? Или бракованная она сама?

***

– Читаешь, да?

– Читаю…

Марина с Леонидом полулежали в кровати. Мужчина читал книгу, а женщина распределяла по рукам до самых плеч крем.

– Интересно?

– Да… Иначе не читал бы…

Леонид усмехнулся, скосив взгляд на жену. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать – ее вопросы не случайны, и книгу совсем скоро придется отложить – у дамы есть разговор…

– Хорошо… Читай…

– Спасибо…

Тишину Марина сохраняла не больше минуты.

– Я тут подумала, Лень…

– О чем?

Понимая, что пришло время говорить, мужчина отложил книгу, снял очки для чтения, повернулся к жене…

Она у него была красавицей. Еще тогда, в двадцать пять, когда только пришла работать в фирму, была невероятно красивой, и до сих пор, когда скоро сорокапятилетний юбилей, остается лучшей во всем. Самой красивой, самой умной, самой любящей…

Леонид за все эти долгие годы так и не смог толком разобраться, за что ему на голову свалилось такое счастье, но раз уж так произошло – готов был наслаждаться этим счастьем столько, сколько отведено.

– Мы с тобой обсуждали возможность младенца взять… из дома малютки… помнишь?

Леонид кивнул. Вот только… возможность эту они обсуждали давно, с тех пор они моложе не стали, он так точно. Шестьдесят на носу…

– Думаю, мы для этого уже староваты, а вот если ребенка постарше…

Леонид слушал жену, не выражая ни протестов, ни явных одобрений. Первым делом хотел понять, чего хочет она, а уж потом согласиться, если идея окажется не слишком травматичной, как для нее, так и для возможного ребенка. За себя он не боялся. Был опыт Марка, был опыт Кати, был опыт внуков, был опыт Марины. Леонид вообще почти ничего в жизни не боялся, только