Посмотрела на эту руку, как на ядовитую змею. И что он полагает я должна с ней делать? Держать? Как в садике?

Михаил раздраженно вздохнул, дернул меня на себя, а потом взял под локоть и быстро пошел к лифту. 

В полном молчании мы спустились в ресторан и сели за стол.

Я кое-как заказала себе завтрак и уставилась на белоснежную скатерть, надеясь, что мы наконец скоро начнем работать и я забуду про этот жуткий стыд и неловкость.

- Что не так? - голос мужчины прозвучал мягко, но я подпрыгнула и ошеломленно подняла взгляд. Он спросил меня? Разве ему не все равно? Да я счастлива была, что меня не вышвырнули из отеля и компании сразу, а он еще и моим состоянием интересуется?!

- Михаил Андреевич… - голос от волнения подрагивал. - Я… Мы… мы вчера… Я прошу прощения за эту сцену и обещаю, больше такого не повторится! - выпалила, наконец, с облегчением.

Брови Веринского взлетели вверх:

- Ты просишь прощения за то, что я тебя поцеловал?

- Вы…Что? Да! То есть нет… То есть… Как поцеловали? Вы?

- То есть ты не заметила? - в глазах его снова появились смешинки, а я рассердилась.

- Ну знаете… Это ни в какие ворота уже не лезет!

- Почему?

- Потому что!

- На-астя…

- Я не эти ваши…вот эти! Чтоб целовать меня и вообще! У вас уже есть женщина, и не одна… Даже думать не хочу, что они чувствуют, что вы так вот ходите направо и налево!

- Скорее, налево, - искорки в глазах Веринского превратились уже в настоящее пламя.

- Вот я и не собираюсь их обижать, раз вам все равно!

Расхохотался.

Эта наглая морда хохотала при мне второй раз в жизни, и это было…

Это было так же чарующе, как и тогда.

Все таки я непроходимая дура.

Отсмеявшись Веринский отпил кофе и умилительно посмотрел на меня:

- Никто не заботился о моих любовницах так, как ты. Это ми-ило.

Он издевается. И, кажется, я его сейчас убью. Несмотря на то, что я просто Настя, а он - великий и ужасный. Вот за это издевательство и убью. И за то, что целует меня после всех них… Ну или перед. И вообще, какое он имеет право…

Я постаралась взять себя в руки. Я просто секретарша.

И нечего.

Сделала каменное лицо - ну, как мне казалось. Достала свой блокнот и холодно перечислила все дела и встречи на сегодня.

Рука Михаила, накрывшая мою, меня остановила.

- Тебе же понравилось?

На этот раз он смотрел серьезно. А я по-настоящему разозлилась. В какую игру он играет? Еще недавно Веринский меня совершенно не замечал - и что такое с ним произошло? Вчера пелена с глаз спала, когда увидел меня в красивом платье?

- Вы прекрасно целуетесь, Михаил Андреевич. С вашим-то опытом, - добавила ядовито. - А теперь давайте работать…

- Повторим еще?

Он будто меня не слышал. Я залилась краской. Внутри все скручивало от противоречивых эмоций и непонимания, что происходит.

- Я слишком брезглива, извините. - постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно.

Он понял правильно. И улыбнулся.

- А если я не буду с этого момента никого кроме тебя… целовать?

- Как правило, здесь работает обратная последовательность, - покачала головой.

Можно подумать он сможет.

Но он смог.

Во всяком случае, я действительно больше не слышала упоминания о ком-либо. Мне не поручали покупать цветы или бронировать столики в ресторане. Никто не звонил ему по личному делу и не приходил. А ведь мимо меня это бы не прошло. Потому что болезнь мужа Нины оказалось серьезнее, чем она предполагала, и после нескольких недель лечения она собиралась еще и взять отпуск и уехать с ним в «место с нормальным климатом и едой. И ничего страшного - уверена, Настя справится. А где не справится, я буду на связи».