Как только вернется конвоир и я подпишу бумаги, надо срочно идти в аптеку и переворачивать все вверх дном, пока не найду антибиотики, антисептики и ингредиенты для питья при обезвоживании. Уж последние должны быть обязательно.

Пункт третий: забрать вещи этих несчастных от прежнего хозяина. Не может быть, чтобы у них ничего не было за душой.

В любом случае про вещи буду узнавать потом. Сейчас нужно думать, где взять лекарства и одежду — я бросила взгляд на босые ноги раба — с обувью для блондина. И обезболивающее. Все-таки у меня не настолько военно-полевые условия, чтобы заниматься всеми этими ранами на живую.

Еще мне нужна вода. Обеззараженная — ага, размечталась — и, желательно, теплая. При сильном обезвоживании это важно.

Бросила взгляд по сторонам. В углу обнаружилось какое-то подобие кухонной мойки. Чего гадать. Я подошла и повернула вентиль.

Вместо воды из крана по ушам вдарил утробный вой, перешедший в дерущий по нервам скрежет, и я поскорее дернула вентиль в обратном направлении, затыкая непрошеный шум.

— Ты знаешь, где набрать воды? Питьевой, — обратилась я к синеглазому, все так же стоящему на коленях, только вместо трещин в полу созерцавшему блондина.

— Вода? Пить? — снова началась волынка непонимания.

— Да, где ее найти? — я медленно произнесла фразу, почти по слогам и самым спокойным тоном, чтобы уж наверняка понял вопрос и перестал бояться. Нервирует меня своим страхом. Мне тоже страшно, между прочим.

Раба демонстрация добрых намерений ничуть не убедила, и он, сжавшись, уткнулся в пол.

— На улице… колодец, — просипел блондин, настолько невнятно, что я скорее додумала, чем услышала.

Колодец! Знакомое слово. Предшественник скважин, вспомнились мне картинки из учебника Древнего мира.

«Чтобы сойти с ума, не хватает самой малости. Например, транспорта на углеводородном топливе вместо обычных гравикаров», — вздохнула я и вернулась к актуальному вопросу.

Я прошла в смежную комнату в поисках емкости для воды. Ничего. Вышла в коридор. Где-то же должно быть хоть небольшое ведро. Это ведь больница, пусть и заброшенная.

К моему везению, в бывшем кабинете для приема пациентов нашлась подходящая посудина, только слишком пыльная, и я направилась назад к бедолагам, без пяти минут своим.

Перед дверью на миг зависла, перебрасывая ведерко из одной руки в другую, а услышав непонятный разговор с шипением в голосе, и вовсе замерла, пытаясь понять, кто из рабов говорит.

Судя по бодрому с ядом тону — пусть я и не понимаю местный говор, — голубоглазый почувствовал себя альфой. Да ну? Только еще вражды между рабами мне не хватало.

Я резко толкнула дверь и вошла в комнату.

— Что ты сказал ему?

Синеглазый потупил взгляд и, сжавшись, уставился в пол.

— Повтори мне, что ты сказал ему! — если так пойдет и дальше, к ночи я заработаю нервный срыв.

Мелкое происшествие расстроило неожиданно сильно. Тело окатило жаром, и сердце затряслось в непривычном, оттого пугающем ритме. Проклятый адреналин. За последние сутки я израсходовала его на десять лет вперед.

Впрочем, надо с самого начала все расставить по своим местам, в том числе во взаимоотношениях между рабами, и тогда часть проблем снимется.

Будто в насмешку над этой мыслью, глаза выхватили валяющийся на столе предмет.

Надо же, бросила как игрушку и забыла. Куда делась моя внимательность и концентрация? Ругая себя на чем свет стоит, я поскорее схватила орудие самообороны.

«А если бы раб на меня напал?» — попыталась я страхом вернуть себя в тонус и скосила взгляд на брюнета. Но синеглазый затрясся мелкой дрожью, перечеркнув мое намерение испугаться.